Дорогая Эмили

Стилс Труди

Я люблю тебя всем своим существом. Ты владеешь мной, Алекс. Я лишь твоя. Ты понимаешь это?

— Табс, я знаю, что ты любишь меня. И ты знаешь, что я люблю тебя так чертовски сильно. Меня просто беспокоит, сколько времени Сет проводит с тобой, когда я не могу. Начинаю нервничать из-за того, что уезжаю и нахожусь вдали от тебя несколько месяцев. Я просто не хочу потерять то, что мы имеем. Это слишком идеально. И я не хочу, чтобы Сет чувствовал, что дверь открыта после моего ухода. Он просто ждет, чтобы наброситься, я чувствую это.

— Алекс…

— Что ты хочешь, чтобы я сделал,

Табс? Не знаю, как с этим справиться. Ты хочешь, чтобы я просто смотрел в другую сторону каждый раз, когда он смотрит на тебя? Я знаю, что он хочет. Просто не могу избавиться от своих чувств.

Он так не уверен в нас. Я просто не знаю, как исправить это. Он постоянно уезжает! Я должна быть тем, кто беспокоится день и ночь о поклонницах, выпивке и группе. Впервые в жизни я чувствую себя в безопасности в отношениях, а он переживает из-за моего друга. Боже!

— Алекс, давай оставим это, пожалуйста. Ты смешон. Нам нужно добраться до «Высокой ноты» и найти группу для разогрева. — Я сжимаю его руку и вытаскиваю его за дверь.

Он прижимает меня к себе и обрушивает свои губы на мои в яростном поцелуе. Я едва успеваю среагировать, но знакомое тепло его прикосновений начинает распространяться по всему моему телу. Раскрываю губы и целую его в ответ.

— Я просто не знаю, что сказать. Не могу смириться с мыслью, что меня не будет рядом с тобой. — Он перемещает свои губы к моей щеке, к тому месту за ухом, которое посылает ударные волны в мой центр. — Я люблю тебя, Табс, — он шепчет мне на ухо, когда прикусывает мочку уха.

Я хнычу и говорю:

— Алекс, если ты будешь продолжать в том же духе, мы никогда не доберемся до клуба! — я не хочу, чтобы он останавливался, но мы посреди оживленного тротуара.

Алекс снова щиплет мою мочку уха и губами мягко исследует мою шею. Он отходит и улыбается мне. — Прости меня. Я придумаю, как сдержать свою ревность и беспокойство. Обещаю. — Он откидывается назад и быстро целует, прежде чем взять меня за руку, ведя к «Высокой ноте».

Алекс обнимает меня за плечи и прижимает к себе, когда мы идем. С ним я чувствую себя защищенной и в безопасности. Люблю его каждой своей клеточкой.

И вдруг пугаюсь, что все это закончится катастрофой.

Глава 27

Карли

Колтс Нек, Нью-Джерси

Прошлое

18 лет

Моя подушка вибрирует. Гул. Открываю глаза и вижу солнечный свет, струящийся через окно моей спальни.

Я протягиваю руку вниз и хватаю телефон с того места, где его оставила после того, как пожелала вчера Кайлу спокойной ночи.

Я открываю его и тихонько говорю:

— Алло? — я тру рукой свое лицо.

— Счастливого Рождества, Карли.

Мягкий голос Кайла успокаивает меня, и я улыбаюсь. Он звонил мне каждый день, по крайней мере, два раза в день, с тех пор, как я вышла из больницы. Прошлой ночью мы несколько часов разговаривали по телефону, и он рассказал

мне о своих любимых рождественских воспоминаниях со своей семьей. Я могу сказать, что Кайлу трудно пытаться вспомнить те дни, когда его мать была жива. Она умерла, когда ему было всего семь лет. Он рассказывал о веселых временах, когда они с сестрой наслаждались праздниками. Прошлой ночью я впервые за несколько недель рассмеялась, когда он рассказал мне историю об их сиамском коте Мо. По-видимому, он лазил по их рождественской елке и скидывал украшения на пол. Его отец постоянно ворчал по поводу кота, так как ему приходилось каждый день заново украшать елку. Просто сам образ сумасшедшего кота, взбирающегося на елку, заставил меня громко рассмеяться. Это было приятно, и я так благодарна, что Кайл старается изо всех сил подбодрить меня.

— Счастливого Рождества, Кайл, — говорю я, зевая в телефон. Потягиваюсь и чувствую боль в боку.

— Все еще спишь? — Кайл хихикает.

— Уже нет. Черт возьми, сколько сейчас времени? — спрашиваю.

— Девять часов, — отвечает он.

Я сажусь.

— Черт, моя семья, наверное, сидит за дверью. Знаешь, в нашем доме есть правило, что никто не может спуститься вниз рождественским утром, пока мы все не проснемся. Кайл смеется.

— Ты не должна заставлять их ждать. Я просто хотел позвонить и узнать, как ты спала прошлой ночью, а заодно и поздравить с Рождеством.

— Я спала великолепно, — отвечаю я. И так и было. Уснула сразу же после того, как положила трубку после разговора с ним, и в первый раз за несколько недель сразу же задремала без сновидений.

— Я очень рад, Карли. А теперь иди, пока твой брат и сестры не постучали в дверь.

— Ок. — Говорю, улыбаясь.

— Кайл?

— Да, Карли?

Я делаю паузу и глубоко дышу.

— Спасибо тебе. Я действительно не знаю, что еще сказать.

— Скажи «да», когда я попрошу тебя завтра позавтракать со мной, — говорит он, и я слышу в его голосе улыбку.

— Что? — спрашиваю я.

— Просто скажи «да».

Я не хочу ничего, кроме как ответить согласием на его приглашение, и не знаю, почему сомневаюсь. Но ничего не говорю и молчу, кажется, в течение нескольких часов.

— Карли, с тобой все в порядке? Прости, я просто подумал… Я имею в виду… — он будто спотыкается на каждом слове. — Я просто хочу тебя увидеть. Чтобы убедиться, что ты в порядке. Мне нужно увидеться с тобой.

Прошло больше недели с тех пор, как он отвез меня домой из больницы, и я чувствую то же самое. Так сильно хочу его увидеть. Но просто немного нервничаю. Боюсь, что не могу быть той, кто ему нужен.

— Ок, — наконец-то я отвечаю.

— Ты уверена? Если нет, то все в порядке. Я не хочу давить и заставлять тебя делать то, к чему ты, возможно, не готова.

— Кайл, я пойду завтракать с тобой. — Улыбаюсь. — Но я должна предупредить тебя, что ем блинчики, как двухметровый дровосек. У меня в этом нет никаких ограничений.

А Кайл смеется.

— Отлично! Я перезвоню тебе позже. Кстати, удачного дня, Карли.

— Спасибо, Кайл. Чем ты сегодня занимаешься? — спрашиваю нерешительно, зная, что у него есть лишь сестра.