Дорогая Иви

Уорд Дж. Р.

— Перестань говорить о себе в прошедшем времени. Ты еще здесь.

— Нет. — Сайлас провел рукой над животом. — Уже какое-то время я — не я… и я не хочу больше притворяться. Знаешь, они не хотели говорить, что я неизлечимо болен. До сих пор не употребляют это словов моем присутствии, и какое-то время я испытывал чувство раздвоенности. Я не хотел, чтобы использовали этот термин. Но после последнего приступа… ну, предпоследнего… именно тогда они завели разговор о персональной медсестре. И кто-то, не помню, кто это был, может, Хэйверс, обмолвился

про хоспис. Тогда я узнал, что всё, конец. Именно это подтолкнуло меня к тебе. Ну, это, и притяжение, которому я был не в силах противиться.

Улыбку Сайласа было невозможно забыть, она навсегда отпечаталась в мозгу. Он был таким же красивым, как в ночь их знакомства, но Иви уже замечала легкие изменения в оттенке его кожи — из-за проблем с печенью. Щеки, казалось, впали еще сильнее. А губы стали тоньше.

Словно осознание болезни отразилось на чертах его лица, добавило ранее незаметный для нее фильтр, когда она считала его здоровым по умолчанию.

— Я заставлю тебя взять мою вену, — услышала Иви свой голос. — И я хочу, чтобы ты вернулся домой при первой возможности. Так мы сможем выходить вместе и…

Сайлас сжал ее руку.

— Ты уверена, что хочешь этого? Мне нравилось то время, когда мы были на равных.

— Я в деле, — ответила Иви. — Как плохо бы ни было, я тебя не оставлю.

— Почему мы не встретились раньше?

— А может, мы встретились вовремя?

Произнося эти слова, она собиралась скрыть печаль в голосе. Но ничего не вышло.

Поднявшись на ноги, Иви изобразила улыбку.

— Знаешь, что нам нужно?

— Дорогая Иви, этот список слишком длинный.

— Нам нужно поесть. Я сейчас вернусь.

Когда она направилась к двери для персонала, Сайлас повернул в голову в ее сторону.

— Куда ты собралась? Если ты голодна, повар приготовит любое блюдо по твоему желанию?

— Дай мне пятнадцать минут. Двадцать, максимум.

Повинуясь импульсу, она вернулась к кровати. Склонившись на Сайласом, она погладила его по лицу. Потом прижалась к его губам в поцелуе.

— Никуда не уходи, — прошептала она.

— Да уж, а я собирался пробежаться по кварталу.

Поначалу Иви смущалась, признаваясь ему в любви, но очень быстро привыкла. Реальность такова, что пациенты в его состоянии в любое мгновение могли столкнуться с остановкой сердца или отказом нескольких органов, поэтому она не могла позволить себе молчание.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — В уголках глазах образовались морщинки, когда он улыбнулся. — И должен сказать, что обожаю слышать эти слова в твоем исполнении.

— И хорошо, потому что я обожаю их произносить.

Глава 12

— Это Хэппи Мил!

Когда Сайлас рассмеялся, Иви подкатила столик и села рядом с койкой.

— Два «Хэппи Мила», на самом деле.

— Ради этого ты отправилась в «МакДональдс»?

— Да. Через реку есть один, работает круглосуточно, а нам с тобой сейчас совсем не помешает кусочек

счастья.

Она распаковала обе красочных коробки, выложила в ряд их игрушки, маленькие пакетики с картофелем фри, гамбургеры и яблочные дольки. У них было по упаковке с молоком и загадке из набора.

Иви уничтожила свой гамбургер, хотя по вкусу он напоминал картон… но фаст-фуд был тут не при чем. Она могла есть филе миньон, и лакомый кусочек также показался бы безвкусным.

— Расскажи о своем детстве, — попросил Сайлас, перекладывая картофель с места на место. — И твоем превращении. Что заставило тебя выбрать эту профессию. И почему ты не боишься смерти.

Иви проглотила ком в горле. Она не хотела говорить ему, что в настоящий момент сходила с ума от страха.

— Ну, — начала она, — я родилась одной жаркой ночью в середине июля. Знаешь, в каких условиях рожала моя бедная мамэн? В доме не работал кондиционер.

— Она рожала не в клинике? Подожди, это было дома?

— Ага, я родилась в доме, который впоследствии сгорел.

— Но Хэйверс же не берет плату… ну, с…

— С бедняков? — Она улыбнулась, чтобы сгладить неловкость. — Мы могли поехать в старую клинику, но мои родители придерживаются теории фатализма. А может, это его оборотная сторона— вера. Но они остались дома и вызвали акушерку. Вот так я появилась на свет…

Она продолжила рассказ, отвлекая Сайласа от еды, которую он не мог есть. Но ему, казалось, нравилось пить молоко мелкими глотками, а потом подносить бургер ко рту. Слова лились из нее быстрее и легче, чем она предполагала, она рассказывала о всевозможных забавных моментах с празднований и приключениях с Рубиз, и другими ее кузинами.

Иви осознала, как это хорошо — помнить простые радости из детства, когда подаренная шоколадка могла обрадовать ее на целую ночь или отличная книга надолго наполняла сердце восторгом. В суматохе взрослой жизни она давно об этом не вспоминала.

А Сайлас все это время слушал ее так внимательно, словно цеплялся за спасательный круг.

— И это привело меня к этому моменту. — Она прижала руку к сердцу. — Когда я встретила и полюбила тебя.

Она говорила это с легкостью. Единственное хорошее, что дала им ужасная болезнь — это свобода выражать свои чувства без боязни торопить события. Для них не существовало понятия «слишком рано».

— Хорошая история, — прошептал Сайлас. — Жаль, что меня не будет рядом, чтобы увидеть ее конец воочию.

Именно в это мгновение все и произошло.

Позже, намного позже Иви поймет, что именно в этот момент проснулся ее гнев. Потому что, когда Сайлас замолчал, она знала, какие мысли крутились в его голове: как бы ни сложилась ее жизнь, куда бы она ни отправилась, с кем бы ни была… он не узнает этого, он будет в Забвении. И печальная покорность, с которой Сайлас принял эту потерю наряду со всем остальным, в чем его обделили — здоровьем и жизнью, пробудила ее ярость.

Почему его лишили возможности дожить свою жизнь?