Дороги богов
Шрифт:
— Ты мой пленник, ярл Будимер, — объяснил он, — но я умею ценить доблесть хороших воинов. Здесь все, — он кивнул на окруживших собеседников викингов, — знают мою щедрость и снисходительность к побежденным…
От иноземных гостей и своих торговых людей Будимир много слышал об обычае викингов брать с побежденных выкуп. Каждый раз именно сильнейший диктовал свои условия. Люди могли тогда сохранить жизнь и свободу, но не будет ли выкуп бесчестьем? Как он, князь Ладоги, сможет после этого смотреть в глаза своим
— Я в твоей власти, — сказал он глухо.
— Ладегьюборг, — выговорив на свой лад, ответил ярл, — богатый город. Здесь большой торг, много людей… Земля Гардарики обильна всем, а люди ее сильны и смелы. Но, как говорят, на всякую силу всегда найдется сила большая. Так вышло на сей раз. И может произойти еще не раз…
— Что ты хочешь? — перебил конунга Будимир.
— Я, ярл Будимер, хочу подружиться с тобой, — доверительно сообщил викинг. — Ты богат, я силен. Ты слаб, я беден. Найдутся другие сильные и бедные, кто захочет повторить мой поход и забрать твое богатство, и ты станешь беден. Чтобы такого не повторилось, я прошу у тебя часть твоего богатства…
— Сколько? Четверть, треть, половину?.. Все?
Последнее слово оказалось произнести очень трудно и страшно. Но победитель жестко покачал головой:
— Всего лишь столько, сколько смогут унести мои драккары.
О нравах викингов Будимир был наслышан много. Чтобы удоволить победителей, пришлось бы опустошить не только Ладогу, но и наведаться в соседние города. Оружие, железные изделия, золото и серебро, меха и ткани, рыбий зуб и мед — все пойдет в уплату выкупа.
— Кроме того, — заставил очнуться от раздумий голос ярла, — я хочу от тебя, ярл Будимер, подтверждения дружбы и мира со мной — знак того, что мы и на будущий год, и дальше тоже будем друзьями и союзниками…
— Что? — Будимиру показалось, что он ослышался. — Ты хочешь дани?
— Гардарика богата, — ответил викинг. — В ней много добра, много народа. На нее многие позарятся…
Он выжидательно замолчал, наблюдая за ладожским князем. Будимир стиснул зубы.
— Я в твоей власти, — молвил он через силу, — со мной ты волен делать что хочешь. Но под твою руку я не встану. И град свой не подведу!
После таких слов неминуемой казалась казнь, но ярл только усмехнулся, вызвав недоумение князя.
— Вот ты каков, ярл Будимер, — молвил он. — До чего же ты упрям!.. А я слышал, что ты сговорчив и нравом смирен, а сердцем добр и кроток, как и положено воину и мужу с возлюбленной…
Будимир вскинул глаза. Показалось ли?.. Нет, викинг смотрел ему в лицо и усмехался.
— Княгиня твоя все мне про тебя поведала, — сказал он довольным тоном. — И как жаль, что отец таких хороших мальчиков оказался глупцом и не захотел покоя и мира для своих сыновей!.. Как жаль, что он оказался столь слеп и слаб, что не сумел сохранить их…
— Они… живы? —
— В твоей власти сохранить им жизнь или погубить их, — сухо отмолвил ярл.
Он не был трусом, князь Будимир. Но одна мысль о том, что жена и дети в руках викингов и могут быть убиты в любой миг, лишала его силы. Он был готов рискнуть жизнями дружины и братьев, своей собственной, но жена и дети!.. Он не мог думать ни о чем другом. Пусть дань, любая! Русь велика и обильна, городов много, в Ладогу везут всякого добра вдосталь — лишнее смельчаки отправляют в Бирку.
— Где они? — вымолвил он и не услышал своего голоса.
— Здесь. — Викинг сделал жест в глубь терема, на двери, которые сейчас закрывали от князя своими широкими плечами его воины. По его знаку двое повернулись и скрылись во внутренних покоях.
Будимир перестал дышать. Он чувствовал на себе испытующий взгляд ярла и казнил себя за слабость. Но когда на пороге показалась его Златомира, испуганно и отчаянно разглядывая толпу недругов, тело отказалось служить. Собрав остатки сил, Будимир бросился ей навстречу:
— Мирушка!
Она вскрикнула и бросилась ему на грудь, вцепившись холодными пальцами в плечи. Княгиня не плакала, только прижималась всем телом, словно старалась закрыть собой от опасности. Вот-вот протянутся чужие руки, оторвут, разлучат…
Будимир поднял глаза на викинга. Он уже знал в душе, что согласится, и тот его понял…
Покачнувшись, Будимир отпрянул от котла. Удушье сдавило ему горло, запястья болели, словно и впрямь познакомились с ремнями викингов. Он чуть не вскрикнул, когда ему на плечо легла сухая старческая рука.
— Зрел ли, сыне? — вопросил волхв.
Князь судорожно кивнул.
— Велика и тяжка судьба твоя, сыне, — продолжал старец. — Через многие беды и тяготы лежит путь твой. Сумеешь ныне сердце в узде удержать — сумеешь и подняться высоко. Зрел ли, что ждет тебя впереди? Понял ли знамение?
— Поражение?.. Ярмо подневольное для Руси? — выдохнул князь.
Волхв сурово кивнул.
— Не хочу! Лучше костьми лечь, да вольному! Не бывало, чтоб земля словенская дань чужеземцам платила!..
Волхв легким касанием остановил поток гневных речей князя.
— Да, велика и сильна земля наша. Силы у нее немерено, воев несчитано, крепка она духом и телом, остра разумом. Всем таровата, всего вдоволь, — нараспев заговорил он. — В руке б сильной удержать ее — и не будет земли богаче и величавее… Коль есть в тебе сила и пыл, стань надеждой земли своей! На тебя, князь, ныне боги взирают!
Полумрак за спиной старого волхва вдруг рассеялся. Тени высоких, в доспехах и при оружии воинов с горящими нездешним сиянием очами встали позади. Впереди вырос седобородый витязь с мечом, сверкающим как молния.