Дороги и сны
Шрифт:
– Христя, ты что, сдурела? На старости лет вздумала из себя благородную девицу корчить! Вылазь какая есть, можно подумать, я тебя не видел в исподнем и без оного, и можно подумать, я не знаю, что в тебе восемь пудов было при жизни!
– Грубиян! – с ностальгической нежностью отозвалась ведьма. – Ну кто тебя за язык тянул?! Вот ты видел, а кабальеро, к примеру, нет…
– И поэтому непременно должен увидеть! – вставил Рельмо, пуская в ход все свое обаяние. – Уверяю вас, пеньюар – вполне подобающая одежда для призрака.
– Ой, слова-то какие ученые… – окончательно оробела дама. – Постойте, а откуда вы знаете?
– Невестка, – уточнил Макс. – Совершенно верно, именно она мне о вас рассказала и просила позаботиться о ваших останках. Спасибо, что приютили ее.
– Хорошая девочка, – вздохнуло привидение за печкой. – Не обманула…
– Христя, вылазь наконец! – повторил Казак. – Вылазь, а то не стану тебя хоронить, если будешь ломаться, как сдобный бублик! А ты чего стоишь, даже корзинку не разобрал! Ну ты вечно – как бабу встретишь, так и забыл про все на свете! Даже если это призрак толстой тетки в ночнушке! Христя, не бери дурного в голову, мы тебя и в ночнушке любим, иди до нас, да поговорим! А то похороним, исчезнешь, и не попрощаемся даже!
Совместными усилиями они все-таки выманили стыдливую даму из укрытия и еще некоторое время убеждали, что все в порядке, никаких проблем и выглядит она так, что хоть сейчас на бал. Только когда покойница перестала кутаться в свою призрачную рубашку и глупо хихикать, дошло дело и до серьезного разговора. Других призраков, как сообщила ведьма, шлялось здесь несколько. Один даже в гости захаживал. Охотник который. Тоже очень приличный мужчина, если заглянет, гости сами увидят. И разбойник забредает, но этого злыдня хозяйка с порога половой тряпкой гонит. Последнее время не появлялся. Нет, ни старушку, ни пастуха, ни солдата она не видела. Наверное, или не остались, или слишком далеко отсюда умерли.
Макс прикинул, чего ему сильнее не хочется после сытного ужина – тащиться по темному лесу к дороге или добывать из мешка загаженную курицу, и, поняв, что в данном случае оба зла худшие, остановился на более рациональном варианте. В худшем случае ему все равно придется проделать и то и другое. А вот в лучшем, если начать с курицы, можно сэкономить кучу времени. Поэтому мэтр засучил рукава повыше, приготовил ведро воды и, доверив Казаку держать мешок и следить, чтобы не выпорхнул кто лишний, отважно сунул туда руку. На подвиг ушло всего несколько секунд, за которые Макс даже не успел испачкаться, зато жертвенные животные успели его злонамеренно клюнуть за палец. Возмущенно бранясь и вслух предсказывая подлым птицам их дальнейшую судьбу, маг мстительно окунул избранницу в ведро и как следует прополоскал, невзирая на оскорбленное кудахтанье (наверное, курица пыталась доказать, что она не утка какая – терпеть подобное обращение).
– А она тебе вся нужна или только кровь и какие-то особые потроха? – полюбопытствовал Казак, наблюдая за этим ритуальным омовением. – Может, остальное зажарить можно?
– Вся, – проворчал Макс и сунул ему мокрую курицу. – Подержи-ка.
– Ну вот еще!
– Она уже чистая.
– Зато мокрая!
– А ты держи крепко. Мне еще надо кости взять и из сумок кое-что достать, а у меня не четыре руки.
Погода последние дни стояла пасмурная, и луна даже не показывалась из-за густых облаков. Подсвечивая себе фонариком, Рельмо отыскал за оградой местечко почище, подстелил прихваченную в избе дерюгу и высыпал из мешка останки незадачливого наемника. Затем воткнул в землю четыре свечи по углам.
– А теперь что? – поинтересовался Казак, торопясь расстаться с неудобной и мокрой ношей.
– А теперь давай ее сюда и помолчи немного. Мне надо сосредоточиться.
Свистнул тяжелый нож, плюхнулась на подстилку куриная голова, струйка крови брызнула на обглоданные кости. Несмотря на волнения прошедшего дня и некоторое раздражение, нужная степень концентрации наступила быстро. Руки еще продолжали разделывать жертву быстрыми, до автоматизма отработанными движениями, раскладывая по местам сердце, печень, желудок, а сознание уже уносилось в глубины Лабиринта, к самому входу в тоннель, где шархийские некроманты обычно и встречались с вызванными покойниками.
Незадачливый Хосе Игнасио примчался, как верный пес на хозяйский свист, причем с таким видом, словно ему тут как минимум светило воскрешение. Увидев, кто его ждет, парень приуныл и даже слегка испугался – вспомнил, скотина, за каким недостойным делом застала его смерть.
– Что, – не удержался от злорадства Макс, – теперь тебе страшно? А когда беззащитную женщину в кусты волок – не страшно было? Ты ведь еще тогда знал, кто она такая.
– Так ведь патрон сказал, что вас все равно всех убьют… – бесхитростно поведал наемник. – Чего ж было бояться…
– Теперь понял чего?
– Э, теперь уже поздно… – Парень пригорюнился и зачем-то оглянулся на тоннель за спиной.
– Куда добычу пристроили, олухи? – с прокурорской суровостью вопросил Рельмо. – Кубик переливающийся кто прихватил? Говори быстрей: если мы успеем его перехватить, тебе спасение мира зачтется.
– Так Марио хотел его снести в лавку Крепыша Санчеса, что в Аррехо, – не стал отпираться покойник. – Наверное, и снес. И мою долю, поди, зажилил.
– А что там за лавка в Аррехо? – поинтересовался Макс, силясь вспомнить, где это самое Аррехо находится.
– А недавно открылась, волшебные штучки там всякие продаются. Ну и покупаются тоже, если чего непонятное попадется – можно туда снести…
– Ты сам там был или только от приятелей слышал?
– Был, конечно.
– И как, большая лавка? Помощники, охрана имеется?
– Там хозяин сам такой, что и охраны не надо. Но и два охранника у него есть, иностранцы, тоже здоровенные.
Любопытно… Не стоит ли узнать поточнее, что этот малограмотный юнец имеет в виду под «иностранцами»? Всего лишь северяне или нечто более… иностранное?
Макс поколебался, оценивая возможную опасность от близкого контакта. Казалось бы, обычный, далекий от магии вояка не должен представлять угрозы и даже догадываться не должен, что может ее представлять, но кто знает, что происходит с людьми по ту сторону тоннеля. Бывает, такие знания обретают, что страшно становится. Опять же вызывающего мага этот покойничек не любит и боится. Если только почует уязвимость… Хотя, если подумать, откуда у него такая необычайная тонкость чувств? Наверное, все дело лишь в том, что почтенный мэтр никак не может забыть этот самый тоннель, а также решетку, течение, гнущиеся трубы, уходящего вдаль отца и свой страх. Тьфу, так недолго и последовать стопами Скаррона…