Дороги Нестора Махно
Шрифт:
Вопреки желанию Троцкого — толкнуть нас в объятия Деникина — мы выдержали экзамен блестяще. Окруженные заградотрядами, трибуналами, которые нас расстреливают, не имея патронов и снарядов, мы не отступаем, а наоборот — продвигаемся вперед. Однако так продолжаться больше не должно. На этом заседании нам необходимо решить дальнейшую судьбу повстанчества, ибо немыслимо умирать на фронте, когда в тылу твоих братьев расстреливают. Мы вышли из подполья и посмей Трибунал арестовать кого из нас — закатим ему такой скандал, что задрожит и Киев. Довольно сентиментальничать: надо действовать, да так, чтобы красный фронт разыграть в пользу повстанчества. Наша дивизия должна повернуть штыки против своего тыла — Мелитополя, Федоровки и Александровска, где засели красные полки и карательные отряды и, как охотник
Так Махно от лица Военно-Революционного Совета, «Набата», Союза Гуляйпольских анархистов и штаба дивизии агитировал нас против большевиков.
Но все командиры, бывшие ранее в моем подчинении, как начальника полевого штаба дивизии, начбоеучастка и комбрига, не поддавались. Они разделяли мою мысль — с красными не воевать и не оставлять своего района, покуда живы.
Между нами, таким образом, соглашения не было достигнуто, и Махно, со мною разругавшись, а потом расцеловавшись, уехал на Большой Токмак. По дороге туда он митинговал, призывая повстанцев и население поддержать его выступление против большевиков. Но его плохо слушали, и он со своим отрядом вступил в Большой Токмак, где имел некоторый успех, как у населения, так и среди красного батальона.
Здесь он встретился с Марусей Никифоровой, к тому времени организовавшей группу в 60 человек террористов-анархистов, бывших в махновской контрразведке, отрядах Чередняка и Шубы. Она настоятельно просила выдать деньги на дело подполья, но Махно ей отказывал, они чуть не пострелялись, а под конец Махно выдал группе на руки 250 тыс. рублей.
Группа разделилась на три отряда и со станции Федоровка разъехалась в трех направлениях. Один — в 20 человек во главе с Никифоровой уехал в Крым, откуда должен был проехать в Ростов и взорвать ставку Деникина; Другой — в 25 человек во главе с Ковалевичем, Соболевым и Глазгоном уехали в Харьков для освобождения арестованных махновцев, а в случае неудачи — для взрыва Чрезвычайного Трибунала, и третий — во главе с Черняком и Громовым выехали в Сибирь, для взрыва ставки Колчака.
В конце июля Никифорова, вместе со своим мужем, известным анархистом В. Бжостек [594] была опознана и повешена в г. Симферополе генералом Слащевым. Ее отряд из Крыма перебрался на Кавказ и принимал участие в движении зеленых. Сибирский отряд проехал за Урал и также принимал участие в повстанческом движении в тылу Колчака.
Отряд Ковалевича [595] из Харькова решил выехать в Москву, в которой усматривал все «зло». В короткое время он организовал свою типографию и распространял погромные воззвания за подписью «Всероссийская организация анархистов подполья».
594
БЖОСТЕК ВИТОЛЬД — поляк, с 1907 г. — анархо-террорист. Муж М. Никифоровой. Активный организатор подполья. Повешен вместе с женой в г. Симферополе (август — сентябрь 1919 г.).
595
Группа организована в Москве Ковалевичем, Соболевым, Глазгоном, Гречаником и др. (все агенты махновской контрразведки). Оперировала в Туле, Брянске, Иваново-Вознесенске, Питере, на Урале. Штаб-квартира была в Москве. С мая по декабрь 1919 г. издала несколько номеров газеты «Анархия»и листовок, имела хорошо оборудованную типографию. Ставила своей целью взорвать Кремль и осуществление ряда террористических актов над членами ЦК РКП(б). Взорвала Московский партийный комитет в Леонтьевском переулке. Члены «подполья»частично при аресте застрелились, некоторые взорвали себя на даче в Красково, а остальные были арестованы и расстреляны.
Эти боевики готовились взорвать Кремль и безнаказанно экспроприировали банки в Москве, Туле, Питере, Брянске, Иваново-Вознесенске и других городах. Но о деятельности этого отряда
А Махно продолжал митинговать в Большом Токмаке. Красная рота, бывшая в распоряжении Военкомата, перешла на его сторону. Местные махновцы также переходили к нему в отряд, возросший к 17-му июня до 600 человек.
Из Большого Токмака Махно с отрядом вышел в район Новониколаевки с целью прикрыть левый фланг наших войск, но узнав, что в Софиевке (20 в. северо-восточнее Александровска) проходит волостной крестьянский съезд, повернул туда.
Делегаты съезда избрали Махно почетным председателем и заявили, что, хотя Махно и объявлен вне закона, но они выражают ему доверие, так как знают, что именно он защитит крестьян от деникинцев и не даст помещикам издеваться над ними.
Выступивший Махно заверил съезд, что повстанцы не бросят крестьян Украины в трудную минуту, если они сами будут проявлять активность в борьбе с белыми и поддержат повстанцев. Махно говорил, что, несмотря на то, что махновцев объявили вне закона, они продолжают держать фронт и бороться с контрреволюцией.
— Да и могло ли быть иначе. Мы защищаем свой район, свои очаги, свои хаты. Нас обвинили во всех грехах, — говорил Махно, — но мы виноваты лишь в том, что заявили: исконный враг труда и свободы — власть. На нашем знамени начертано: «Власть рождает паразитов!»Мы лишили возможности находиться паразитам в нашей среде, и вот на наш свободный район наступает власть в лице Деникина с востока и власть в лице Троцкого, нам в спину, с запада. Они с одинаковой злобой ненавидят нашу свободу и применяют одинаковые средства и приемы к нашему закрепощению.
Вот что пишут деникинцы в своей листовке о махновцах:
«Кто такие махновцы и чего они добиваются?
...Им нужно одно — погреть руки возле чужого добра, ведь это самый легкий промысел для тех, кто забыл Бога, забыл Родину, забыл честь, совесть и думает только о наживе. А добиваются они того, чтобы не было у нас никакого порядка, чтобы перевернуть решительно все вверх дном: ведь среди беспорядков и анархии им будет легче ловить рыбу в мутной воде и делать свои темные дела.
Ведь ничего другого, кроме звериных призывов бить одних, бить других, бить третьих, мы от них не слышали и не услышим. Но разве мало слыхали вы таких призывов от большевиков?..
Вы крестьяне, и вы рабочие, имеете теперь такой случай помочь борцам за Великую, Единую и Славную Россию...» [596] .
А вот что вторят белым в своей листовке красные лицемеры. Махно снова начал читать листовку.
«Конец кулакам. Черное предательство изменников рабоче-крестьянского дела — Григорьева, Махно, Зеленого, Мазуренко и др. предводителей кулацких шаек сделало свое дело. Крестьянство должно само бороться с этими негодяями, потерявшими совесть и готовыми за гривенник продать не только крестьянина, но и своего родного отца. Крестьяне должны беспощадно уничтожать этих пособников офицерской банды и тайных друзей панов-помещиков. На все их змеиные провокаторские речи крестьяне должны ответить: “Вон негодяи! Трудовое крестьянство знает, что за вашей спиной прячется морда жандарма и палача”.
596
Днепропетровский областной государственный архив. Фонд листовок. Листовка № 908.
Политуправление Реввоенсовета 12-й армии» [597] .
Далее Махно сделал краткий анализ двух листовок.
В заключение он поблагодарил съезд за доверие и заявил, что готов за бесправное, подневольное, беднейшее крестьянство умереть, лишь бы не дать их в обиду, а для этого он немедленно с отрядом отправляется на фронт.
Отряд имел жестокий бой с деникинцами и после боя направился к г. Александровску.
Дойдя до с. Мокрое, что в 5 верстах северо-восточнее Александровска, отряд остановился на ночевку.
597
Днепропетровский областной государственный архив. Фонд листовок. Листовка № 744.