Дорогой интриг
Шрифт:
Впрочем, вокруг герцогини уже собрался небольшой кружок. К фрейлинам присоединялись придворные, и всё чаще по поляне разносился веселый смех. Ее светлость сегодня блистала, иначе не сказать. Именно ее высказывания и шутки были причиной веселья.
— Ох, ваша светлость! — воскликнула бывшая фрейлина покойной королевы – матери государя и принцессы Селии. Она осталась при Дворе рядом со своим мужем, служащим одного из министерств. — Я словно очутилась во временах вашей беззаботной юности! Как же я скучала по вашему беззаботному нраву и той непередаваемой легкости,
— Благодарю, — с улыбкой ответила герцогиня. — Долой затворничество! Будем веселиться, друзья мои.
Я устроилась за спинами придворных, не спеша влезть в их круг. Мне не хотелось, чтобы ее светлость сейчас привлекала ко мне внимание, но хотелось послушать со стороны. И не только слушать. Я училась. Между нашим весельем с Амберли и тем, что происходило у меня на глазах, была немалая разница, и позволить себе то, что творила дома под осуждение сестрицы и ее же молчаливое согласие, здесь было бы неуместным.
— Дитя мое, — я вздрогнула и подняла взор на дядюшку, подошедшего ко мне. — Пройдемся.
— Хорошо, ваше сиятельство, — согласилась я и, вложив в его ладонь свою руку, поднялась со скамеечки, на которой сидела.
О чем пойдет разговор, я догадывалась. Граф не мог не проявить любопытства к нашей беседе с министром. Да и наставления у него, наверное, имелись.
— О чем вы говорили с Атленгом?
— Мы подружились, дядюшка, — ответила я.
— С Атленгом? — изумился граф и невольно обернулся туда, где стоял министр.
Я повернула голову вслед за дядей и увидела, что граф Атленг смотрит в нашу сторону, но как только он заметил наши взгляды, его сиятельство отлепился от своего места и направился к нам. Дядюшка хмыкнул. Он что-то пробормотал себе под нос, но я не разобрала. И когда министр подошел ближе, он глядел только на графа Доло оценивающе и чуть насмешливо.
— Ваше сиятельство, — дядя учтиво поклонился, и второй граф ответил тем же:
— Ваше сиятельство. Однако вы не говорили, что ваша родственница – очаровательнейшая особа.
— Мне кажется, очарование Шанриз не требует того, чтобы привлекать к нему чье-то внимание. Прелесть баронессы заметна с первого взгляда, разве не так?
— Не могу не согласиться, — кивнул Атленг. — Похоже, я попросту не глядел на нее ни разу до нашего знакомства. Весьма приятная и достойная девица.
Что я чувствовала в это момент? Умиление, смущение, радость от приятных слов? Ничуть! Я была насторожена и, переводя взор с дяди на министра, видела не любезный разговор, а пристрелку двух противников, раздумывающих, стоит ли им затевать войну или лучше вступить в союз. Они глядели друг на друга одинаковыми оценивающе-испытующми взглядами, и я в этот момент была не более чем предметом торга и соглашения.
Отвернувшись, я прикусила губу и устремила взор на третью сторону в этом союзе. Герцогиня, казалось бы, увлеченная своей беседой с теми, кто окружил ее, время от времени бросала в нашу сторону мимолетные взгляды. И я отвернулась и от нее, потому что усмешку мне сдержать не удалось. Нет, мне не было обидно, потому что я понимала, во что ввязываюсь.
Даже в романах, которые матушка одобряла нам с сестрицей для чтения, я не следила за горестями героини или подвигами в ее славу благородного героя. О нет! Я наблюдала за злодеями. Не потому, что они были мне близки по духу, совсем нет. Сопереживала я даме и ее кавалеру, но действия злодеев всегда любопытны. И первые познания об интригах, я получила из любовных романов. Чуть позже, когда я начала совершать набеги на книги отца, то поняла, что злодеи в моих романах наивны, потому что настоящее коварство мне довелось лицезреть в «Исторических хрониках», «Жизнеописаниях» и прочих книгах, не предназначенных для девицы.
И когда я сказала дядюшке «да», я отдавала себе отчет, что меня станут использовать, как марионетку, правда, кукловодов становилось всё больше. У каждого была своя цель, но все эти цели не имели ничего общего с тем, чего хотела я сама. И если с кем-то я и могла быть откровенной, то только с главой моего рода, но открываться ему пока не спешила. Сначала нужно было добиться большего успеха и лучше своими усилиями, чтобы граф Доло начал ко мне прислушиваться. И тогда нас станет уже двое, и вдвоем мы сумеем повлиять и на герцогиню. В будущем я собиралась играть наперекор своим покровителям, но так, чтобы не потерять их расположения.
Сомневалась ли я в своих силах? Еще как! У меня не было ни сторонников, ни друзей, ни опыта. То, что мне предлагали, я могла использовать до определенной степени, и пока мы шли в ногу, за мной стояли две… теперь, кажется, три маститых фигуры, имевшие определенный вес при Дворе. Но что будет после?
— О, Хэлл, — одними губами произнесла я.
А после поджала их и обернулась к их сиятельствам. Господа графы, успев обменяться несколькими фразами, уже, кажется, закончили разговор. Министр перевел на меня взор, поклонился и направился прочь. Дядя обернулся ко мне и вопросил:
— Чем вы его заинтересовали? Атленг явно настроен к вам благосклонно, а он редко бывает в таком состоянии. Что вы ему сказали?
— Я была с ним откровенна, дядюшка, — ответила я. — Насколько это возможно. И мы неожиданно сошлись во взглядах.
— Вы обещали ему королеву, — понизив голос, уверенно произнес его сиятельство.
— Отнюдь, — сказала я, глядя вслед нашему новому союзнику. — Я разделила его взгляды, но обещаний не давала, а он не требовал моих заверений.
Граф накрыл сгиб своего локтя моей ладонью и повел вперед.
— Даже не знаю, радоваться его заинтересованности в вас или нет. Это крайне тяжелый человек…
— Он просил меня быть осторожней, — прервала я дядю. — Сказал, что против меня что-то затевается.
Его сиятельство вновь остановился и повернулся ко мне.
— Что? — коротко спросил он, и я пожала плечами:
— Ему это неизвестно в точности, но попросил быть меня осторожней и благоразумней. И потому… — я посмотрела дяде в глаза: — Я не хочу делать того, что вы мне велели. — Граф открыл рот, но я отрицательно покачала головой и указала в сторону деревьев.