Дорогой Солнца. Книга вторая
Шрифт:
— Ннда, всё страньше и страньше… — вздохнул Рубин.
И мы поехали дальше.
Глава 18
Красная зона сама по себе — отличный периметр безопасности. Не удивительно, что тут было не так уж много средств слежения и контроля: несколько автоматизированных станций, не слишком эффективных, зато защищённых от радиации. Я когда-то слышал про такие от коллег, ещё во время службы. Обойти их труда не составило. Но всё равно мы оставались начеку, судя по масштабам
Мы подошли к чёрно-белой горе по уступу бывшего карьера. Справа от нас блестела в лунном свете чёрная вода. В ней ничего не светилось, и это меня, честно говоря, радовало.
Пока шли, на склоне горы пару раз видели короткие красные вспышки. Об их происхождении оставалось только гадать: сигнальная система? Проходы? Проверки освещения? Для того, чтобы выяснить это, нужно было подобраться ещё ближе.
Поверхность земли медленно охлаждалась, зато вышла ущербная Луна и залила всё вокруг своим призрачным светом, из-за чего местность стала похожа на поверхность другой планеты.
И всё же Рубин не стал снимать «теплак». Благодаря чему первым заметил кое-что любопытное у подножия горы. Он поднял вверх руку и молча указал в том направлении.
Приглядевшись, я увидел несколько тёмных решётчатых объектов прямоугольной формы. Внутри каждого находилось по светлому пятну неправильно формы.
Замедлившись и стараясь ступать совершенно бесшумно, мы приблизились. Теперь я услышал звуки: сопение, смешанное с подскуливанием и подвыванием.
Рубин замер, снял перчатку с правой руки и поднял её над головой. Я не сразу понял, что таким образом он определяет направление ветра. Разумно: судя по всему, внутри объектов находились какие-то животные, и подходить следовало с подветренной стороны.
Через несколько секунд Рубин поднял большой палец и снова надел перчатку. Значит, можно двигаться.
Клетки (а это оказались именно клетки) были установлены на ровной бетонной площадке, которую, судя по всему, залили совсем недавно, очень уж чистой и ровной была поверхность.
Я осторожно ступил на площадку, приглядываясь. Внутри ближайшей клетки что-то пошевелилось. Я замер, чувствуя, как Рубин застыл слева от меня.
Существо в клетке встало на четвереньки и вытянуло голову, принюхиваясь. Потом развернулось в нашу сторону. В этот момент из-за склона показался край Луны, и я смог разглядеть существо в деталях.
Это была женщина. Почти голая, если не считать каких-то лохмотьев, свисавших с талии. Её широко распахнутые глаза блестели в лунном свете, а ноздри широко раздувались. Она отрешённо глядела в пространство, продолжая втягивать рывками ночной воздух.
Рубин медленно выставил перед собой руки, демонстрируя пустые ладони. И женщина отреагировала на этот жест: выпрыгнула с места и зацепилась за прутья на крыше клетки, свесив вниз голову. Потом она громко зашипела, вытянув шею.
В других клетках тоже началось движение. Послышался скулёж. Шлепки. Глухие удары. Кто-то громко завыл.
Мы с Рубином переглянулись. Потом медленно, не поворачиваясь спиной к обитателям клеток, отступили и спрятались за основанием площадки.
Шипение и вой начали медленно затихать.
Рубин указал в сторону карьера, из которого мы пришли, предлагая отступить. Я молча кивнул: увиденное требовало обсуждения, как минимум.
Мы уже было двинулись, когда на ближайшем склоне мелькнуло красное световое пятно, рядом с ним — ещё одно. Пятна быстро приближались.
Пришлось вернуться к бетонному основанию площадки и затаиться.
Спустя минуту послышался звук приближающихся шагов. Шли двое. По дороге они переговаривались, их голоса были искажены защитными масками, но слова были вполне различимы. Говорили по-русски.
— Уже третий раз за неделю, — недовольно бурчал первый. — Как-то слишком часто, не думаешь?
— Да вроде в начале июня и почаще бывало, — заметил другой.
— Думаешь, собака опять? И что бы она здесь делала? Тут ведь даже падали не осталось!
— Говорят, они за десятки километров чуют человеческое жильё…
— Слишком много миссий наружу последнее время, вот что я скажу. Темпы наращиваем, а зачем — непонятно… куда спешить? Пока сюда кто-то из внешних доберётся — годы пройдут! Рискуем.
— Значит, есть обстоятельства, о которых мы не знаем.
Я очень осторожно, одним глазом, склонив голову на бок, выглянул из-за края площадки.
Два человека были одеты в жёлтые защитные костюмы и маски. У каждого в руке по фонарику, дающему широкий красный луч. Они шли вдоль клеток, проверяя замки и наскоро осматривая их обитателей.
— Вроде спокойно всё. Замки сломать не пытались… — сказал первый после осмотра. — И чего тут камеры нормальные не поставят, а? Жалко, что ли?
— Ты что, не знаешь? Они реагируют на любые объективы. Начинают нервничать.
— Нет, не слышал. Не моё дело, — говоривший сделал небольшую паузу, потом добавил: — Наверно, всё-таки собака. И чего их тянет к ним? Не понимаю. Верная же смерть для них, сожрут и косточки обглодают…
— Не факт. Эту партию вчера хорошо покормили.
— Когда их меняют, кстати?
— Да вроде завтра должны. Ветра сейчас нет, пыли мало, нуклидов меньше. Вот и приходится выдержку держать подольше. Всё равно надо бы станции проверить. Вернёмся займусь. Что-то мне здесь не нравится…
— Ладно. Пошли уж. Не хочу хватать лишнего, и без того часто выходим.
— Пошли. Кстати, слышал? Днём инспектор прилетел, говорят, что он…
Мне было очень интересно услышать, что там говорили про неведомого инспектора, я даже высунулся из-за площадки, чтобы услышать окончание фразы, но тщетно: говорящие повернулись в сторону горы, и разобрать слова было невозможно.