Дорогой сварливый босс
Шрифт:
Ленивый не означал не восхитительный. Томный не означал, что он не пробудил каждое мое нервное окончание. Уэстон знал, как трахаться, и его навыки были мне по душе, вплоть до его дыхания у меня на затылке.
Я содрогнулась под ним, оргазм накатил на меня из ниоткуда.
— Уэст, — слабо воскликнула я. — Ты мне так нужен.
— Вот и все, детка, — он повернул бедра, втискиваясь в меня. — Я здесь. Бери, что тебе нужно.
Я захныкала и уткнулась лицом в подушку, когда мои внутренние стенки затрепетали вокруг него. Он хрюкнул у моего уха, в гортанном звуке
— Кончай за мной, Уэст, — уговаривала я. — Дай мне почувствовать это.
Поднявшись на колени, он обхватил мои бедра, отрывая их от матраса. Томное движение перешло в горячие, дикие удары. Его бедра врезались в мою задницу, пальцы впились в мою плоть. Мои ногти заскребли по простыням, и моя голова откинулась от подушки, когда оргазм, который он мне подарил, перерос в другой.
Мои стоны были хриплыми и громкими, заглушаемыми звуками нашего траха и неистовым ворчанием Уэстона.
Он вошел глубоко, так глубоко, что мои глаза распахнулись, и я чуть не закричала от грубого, жаждущего ощущения, когда он входил в меня до конца. Он остался там, пульсируя, выкрикивая мое имя. Я тяжело дышала и прогнулась.
Я парила в воздухе.
Горячая и липкая.
Такая, такая довольная.
Уэстон не заставил меня полюбить свое тело, но когда мы были вместе, выключатель, который заставлял меня ненавидеть некоторые его части, щелкал. Его рот, пальцы и член, то, как он смотрел на меня и говорил мне грязные вещи, избавили меня от неуверенности и позволили мне быть не более чем сексуальным, чувственным существом.
Это было именно то, что мне сейчас было нужно.
Как я должна была отказаться от этого послезавтра?
Мы встали и оделись, готовые уйти на целый день, Уэстон был подтянутым и устрашающим в своем элегантном костюме для встреч с азиатскими менеджерами по снабжению, я — энергичной и спортивной в леггинсах, футболке и жилете из флиса Andes для моих приключений по скалолазанию.
Уэстон нахмурился, глядя на меня.
— Меня это не радует.
Я разгладила лацканы его пиджака и смахнула воображаемую пыль с его плеч.
— Как ты мне много раз говорил, и это было должным образом отмечено. Ты проведешь день со своей бывшей девушкой, которая хочет оседлать твой член, а я буду наблюдать, как кучка потных мужиков взбирается на скалы и утверждает свою мужественность. Сегодня вечером мы можем выместить нашу ревность друг на друге.
Он усмехнулся, но я увидела, как он поджал губы, прежде чем отвернуться. Он придерживался своей версии, что его настороженность по поводу того, что я занимаюсь скалолазанием с мужчинами, у которых я брала интервью вчера, была вызвана заботой о моей безопасности. Уэстон Олдрич не признался, что ревнует.
Но это было очевидно, и мы оба это знали.
Мы также знали, что это бесполезно. Мы не принадлежали друг другу за пределами моего гостиничного номера, а завтра в это же время у нас не будет даже этого.
Я
— Поцелуй меня, чтобы я не забывала о тебе.
Он взял мое лицо в ладони, свирепо нахмурившись.
— Если ты хотя бы попытаешься забыть обо мне, я вытатуирую свое имя на внутренней стороне твоих век.
А потом его губы накрыли мои, подарив мне такой поцелуй, что я должна была бы умереть, чтобы забыть.
Я провела утро и ранний полдень, ходя взад и вперед, делая заметки и восхищаясь способностью человеческого тела бросать вызов гравитации.
Элиас, Кэмерон и еще десять атлетически сложенных людей из их альпинистской группы выпендривались передо мной, я была уверена в этом. Они взбирались на отвесные скалы, цепляясь пальцами толщиной в дюйм, как Человек-паук.
Элиас, парень примерно моего возраста, который, по сути, был большим сгустком энергии, подошел ко мне и стал наблюдать. У него была приятная улыбка и непринужденный смех.
Он протянул мне руку.
— Давай.
— Что?
— Ты собираешься подняться.
— Нет, я не могу этого сделать.
Он сжал мне руку.
— Давай. Ты не узнаешь, если не попробуешь.
Он был прав, и поскольку я снова начала доверять и любить свое тело, я вздохнула и взяла его за руку. Что самое худшее может случиться? Я упаду на задницу? Если бы я это сделала, я бы никогда больше не увидела никого из этих людей. Кроме того, они провели здесь большую часть времени, падая и отряхиваясь, почему я не могла?
Он отвел меня к валуну, который, по его словам, был для начинающих. Он был десяти футов высотой с неровной поверхностью. Я уставилась на него, гадая, как, по их мнению, я смогу на него взобраться.
Подошли еще несколько человек из группы, указывая на все места, куда я должна положить пальцы рук и ног, когда буду карабкаться. Затем они сказали мне попробовать.
Вот так просто от меня ожидали, что я взберусь на гигантскую скалу.
Так я и сделала.
И я упала.
Снова и снова моя задница сталкивалась с ковриком на земле.
Каждый раз они болели за меня.
И каждый раз я поднималась немного выше.
У меня все болело, наверняка были синяки, но раз уж я взялась за дело, то и не думала сдаваться.
Кэмерон сфотографировала меня в пяти футах от земли, и показал, когда я падала. К моему удивлению, я улыбалась как сумасшедшая.
— Ты крутая, — провозгласил он. — Если бы у тебя было здесь больше времени, я бы заставил тебя взобраться сюда с закрытыми глазами.
Смеясь, я вытерла пот со лба.
— Может быть, я вернусь.
Элиас скользнул рядом с Кэмероном, обнимая друга.
— Я слышал, ты что-то говорила о возвращении?
Мои глаза расширились.
— Я сказала «возможно». Никаких обещаний не давала. Мне придется договариваться с генеральным директором, а он известен своей сварливостью.