Дорогу открывали саперы
Шрифт:
Вернувшись из штаба фронта, я неожиданно встретился с генералом Ю. В. Бордзиловским, который только что прибыл на Западный фронт на должность начальника инженерных войск 33-й армии. Юрия Владиславовича я знал давно. В 1925–1928 годах он служил в 16-м саперном батальоне 16-го корпуса. Я тогда командовал этим батальоном, а он был начальником школы младшего командного состава. В 1926 году школа впервые в Красной Армии была укомплектована одногодичниками — юношами, которые закончили институты. По окончании школы им присваивалось звание командира взвода — по-современному лейтенант, — и они уходили в запас.
Юрий Владиславович Бордзиловский был хорошим командиром, умелым воспитателем, глубоко знающим инженерное дело. Он пользовался большим авторитетом у. подчиненных. Не случайно его подразделение было на хорошем счету. На строевом смотре в бобруйском лагере командующий округом комкор Д. И. Егоров дал отличную оценку школе нашего батальона, а всему батальону — хорошую.
В 1928 году мы расстались с Бордзиловским, но я частенько вспоминал его. Встреча наша была очень теплой. Я ввел Юрия Владиславовича в курс дела и направил его в 33-ю армию. В последующем мы с ним виделись, регулярно — и по делам службы, и просто так. К нашему общему удовлетворению, инженерное дело в 33-й армии пошло в гору. Забегая вперед, скажу, что позже Юрий Владиславович [159] был начальником инженерных войск 1-й армии Войска Польского, которая освобождала Варшаву и принимала активное участие в штурме Берлина.
После войны он продолжал службу в Войске Польском в качестве начальника инженерных войск, а затем — начальника Генерального штаба Войска Польского и заместителя Министра обороны Польской Народной Республики, Уйдя в отставку, Бордзиловский возвратился в Москву, где и приживает в настоящее время, ведет большую военно-патриотическую работу.
Шла зима 1943/44 года, на фронте не проводилось крупных операций. Были осуществлены лишь частные операции под поселком Ленино, да и то не совсем удачно. Полностью поставленных целей не добились.
Я внимательно следил за наступательными операциями 1-го Украинского фронта, отличавшимися размахом, темпами и глубиной продвижения. Как известно, в период с 24 декабря 1943 года по 14 января 1944 года войска 1-го Украинского фронта осуществили Житомирско-Бердичевскую операцию. Они почти полностью освободили Киевскую и Житомирскую области и многие районы Винницкой и Ровненской областей.
«Вот бы попасть туда», — думал я. Спустя некоторое время моя мечта неожиданно сбылась. Из Москвы позвонил генерал М. П. Воробьев.
— Как ты смотришь, если тебе предложат перейти на 1-й Украинский фронт начальником инженерных войск фронта. Это просьба Георгия Константиновича Жукова, он вступил в командование фронтом. Ватутин тяжело ранен бандеровцами.
— С большой охотой поеду, — ответил я.
— Будем считать, что вопрос решен.
Вскоре Верховным Главнокомандующим был подписан приказ о переводе меня на 1-й Украинский фронт. На Западный прибыл на должность начинжа генерал-лейтенант инженерных войск Николай Парфенович Баранов. Я его хорошо знал еще с 1923 года. Это исключительно аккуратный человек, прекрасно знавший инженерное дело и имевший большой практический опыт. В начале Великой Отечественной войны Баранов был начинжем одной из армий Западного фронта, потом командовал 1-й саперной армией.
Передача дел заняла немного времени. В середине февраля 1944 года я собирался в дорогу. Буквально за день [160] до отъезда пришло письмо от отца. Он сообщал, что перед отступлением гитлеровцы расстреляли мою престарелую мать, Александру Петровну, и старшую сестру Марию Павловну. Их расстреляли за связь с партизанами и за принадлежность к семье генерала.
Это известие потрясло. Весь день я не находил себе места. Боль утраты, гнев на гитлеровцев — все смешалось в моем сознании. Не мог примириться с мыслью, что не увижу больше никогда своего самого дорогого человека на земле — мать, величайшую труженицу, вырастившую десять детей: шестерых сыновей и четырех дочерей. Перед глазами прошло далекое теперь детство. Жили мы бедно, в маленькой хате. Отец работал на Бытошевском чугунолитейном заводе. Все неприхотливое домашнее хозяйство вела мать. Мы, кто как мог, помогали ей, но все равно ей было очень трудно. Попробуй прокорми и обслужи такую большую семью! Сколько для этого требовалось сил, здоровья! Сколько легло на ее плечи забот! Но мать никогда ни на что не жаловалась. И вот такая трагическая смерть...
В таком горестном состоянии собрался в путь. Проводить меня пришли все сотрудники штаба. Вместе дружно проработали мы без малого два года, делили пополам и горести и радости. Крепко, по-фронтовому, сдружились, а фронтовых друзей забыть нельзя. Вот и теперь нередко вспоминаю Арона Шевелевича Шифрина, начальника штаба, добросовестного, трудолюбивого и прекрасно знающего дело офицера. На него всегда можно было положиться. Вспоминаю Василия Николаевича Ястребова, начальника технического отдела. Хороший специалист в области фортификации мостового дела и инженерного обеспечения. Большой души человек, сразу располагающий к себе людей. Навсегда в памяти остался Иван Васильевич Журавлев. Это был настоящий комиссар, верный помощник в делах не только политических, но и инженерных, которые он успешно освоил.
Вспоминаю и других товарищей из штаба. Встречи на дорогах войны незабываемы.
Напутствуемый словами друзей: «Встретимся в Берлине», отправился к новому месту службы, на 1-й Украинский фронт. [161]
В междуречье Днестра и Прута
По пути на 1-й Украинский фронт я заехал в Москву к генералу М. П. Воробьеву, чтобы представиться по случаю нового назначения. Михаил Петрович встретил меня радушно. Я рассказал о делах на Западном фронте, а Воробьев ориентировал меня в обстановке на 1-м Украинском, который проводил в то время Проскуровско-Черновицкую наступательную операцию. Боевые действия проходили в тяжелейших условиях весенней распутицы. Транспорт и боевая техника могли двигаться только по шоссе. В грязи вязли все, даже тракторы. Поэтому дороги стали острейшим вопросом инженерного обеспечения операции.
— Не ладится также дело с переправами войск через Днестр, — добавил Михаил Петрович. — Так что понимаете, какая работа вас ожидает.
— Нелегкая работа.
— Верно, нелегкая...
На этом наш разговор закончился, и мы тепло распрощались. Пользуясь случаем, я решил заглянуть к начальнику штаба инженерных войск генералу К. С. Назарову. С ним мы давнишние знакомые по службе в Белорусском военном округе. Константин Степанович принадлежал к старой когорте инженерных командиров, перешедших на сторону Советской власти. Он честно и добросовестно работал на всех постах, которые ему поручали, отдавая делу становления и укрепления инженерных войск Красной Армии весь свой богатый опыт и знания. В войсках уважали его и ценили. Всегда выдержанный, тактичный, он располагал к себе людей.
Встретились мы с ним по-дружески, тепло. Хотя я давно не видел Константина Степановича, мне показалось, что он совсем не изменился. Все такой же стройный, высокий, все то же худощавое лицо и мягкие светлые волосы.
Мы присели, разговорились, вспомнили дела минувших дней, но времени у обоих было в обрез, надо было расставаться. По моей просьбе Константин Степанович уточнил пункт дислокации штаба 1-го Украинского фронта. Это была Славута, западнее Житомира. Туда мне и следовало отправиться. [162]