Дорогу открывали саперы
Шрифт:
Естественно, войска стремились как можно больше использовать шоссейные дороги. Они были артерией, по которой шла боевая техника, подвозились оружие, боеприпасы. Но не всегда шоссейные дороги шли в нужном направлении, да и сеть их была не так уж густа. К тому же кое-где шоссе просто не выдерживало огромного грузового напряжения. Нередко на отдельных участках разрушалось твердое покрытие. Вот тут уже саперам приходилось жарко. Надо было как можно быстрее восстановить дороги. И они восстанавливали, трудились, не зная передышки.
За последние дни наступления войска 1-го Украинского фронта добились заметных успехов. Особенно быстро продвигалась
— Почему же бригады не наводят понтонные мосты? — спросил я.
— Навели два моста, но оба разбиты самолетами противника. Уж очень слабое прикрытие переправ зенитной артиллерией и авиацией.
— Командующему фронтом об этом докладывали?
— Нет.
— Очень плохо. А низководные мосты пытались строить?
— Пока нет. Сейчас на Днестре генерал Благославов. Может быть, он что-нибудь уже предпринял.
Слюнин сообщил далее, что войска центра и правого крыла фронта, разбив 4-ю танковую армию противника, закрепляются восточнее Ковеля и Брод, к западу от Тернополя и Коломыи. Город Тернополь Гитлер объявил городом-крепостью. Гарнизон его с фанатичной яростью дерется в окружении. Но дни Тернополя уже сочтены.
Из всего сказанного начальником штаба напрашивался вывод, что в данный момент самое напряженное положение создалось в междуречье рек Днестра и Прута. У меня созрело твердое решение немедленно выехать туда вместе с генералом Благославовым и решить все вопросы по организации и обеспечению надежной переправы войск через Днестр. Было ясно: там позарез нужны мосты.
Оценивая по карте полосу местности в междуречье, мы пришли к заключению, что низковрдные мосты надо строить в районе Городенки, Залещиков, Усъце-Бискупе и Жванца. Я попросил Слюнина подготовить мне карту мостов через Днестр. Он сделал это быстро. Через час мы уже согласовали наше решение с генералом Боголюбовым, который полностью поддержал нас.
Времени ждать возвращения генерала Благославова для приема у него дел не было, и я в тот же день доложил маршалу Г. К. Жукову о вступлении в должность, рассказал о нашем плане строительства пяти низководных мостов на Днестре. Внимательно рассмотрев карту, командующий одобрил наши предложения.
— Как скоро будут построены мосты? — спросил Жуков.
— Через пять — семь дней, — ответил я и добавил: — При создавшейся ситуации мне необходимо немедленно выехать на Днестр для организации переправ и личного руководства строительством низководных мостов.
— Не возражаю, поезжайте, только учтите: дней через пять в междуречье направляется танковый корпус генерала Полубоярова. Надо подготовить ему переправы в Залещиках. [167]
Я поставил в известность командующего, что на Днестре переправы очень слабо прикрыты зенитной артиллерией и авиацией. Понтонеры дважды наводили понтонные мосты, и оба раза они были потоплены авиацией противника.
— Это дело мы поправим. Я прикажу прикрыть переправы.
Выйдя из кабинета Жукова, я встретил в его приемной генерала А. Я. Калягина, начальника ГВИУ Красной Армии.
— Какими судьбами?
— В командировку, — ответил он.
Узнав о том, что я еду на Днестр, Калягин решил тоже поехать туда посмотреть, что там делается. Договорились отправиться утром 16 апреля. В назначенный час тронулись в путь. Нас сопровождала группа автоматчиков. По решению Военного совета фронта выезд руководящего состава на фронт без вооруженной охраны воспрещался. Это вызывалось тем, что активизировали свои действия бандеровские банды. Уже было несколько случаев нападений. Жертвой бандеровцев стал командующий 1-м Украинским фронтом генерал Н. Ф. Ватутин. Пади от их пуль и другие товарищи. С нами в машине ехал начальник технического отдела штаба инженерных войск фронта подполковник Р. Г. Уманский. Ему поручалось помочь понтонным бригадам в строительстве мостов.
Первым из днестровских городов на пути оказался Каменец-Подольский. Подъезжая к нему, мы еще издали увидели на окраине города огромное кладбище всевозможной немецкой техники: тут и там стояли танки, пушки, самоходки, бронетранспортеры и автомашины, начиная от мощных грузовиков и до легковых классных автомобилей. Такое количество брошенной гитлеровцами техники я встретил впервые за всю войну. Значит, так крепко прижали их здесь, что они не успели даже бегством спастись. Отступая в распутицу под напором наших войск, они для облегчения бросали все подряд. Под Москвой гитлеровцы свои неудачи свалили на «деда мороза». Интересно, чем они объясняют свое поражение здесь? Наверно, распутицей. Но ведь распутица и для них и для нас одинакова. Напрашивался один вывод: били мы фашистов в мороз, нещадно бьем в распутицу и еще пуще будем бить, когда станет совсем сухо.
Посмотрев несколько минут на брошенную технику, мы продолжали путь в Усьце-Бискупе.
Через час были в штабе 6-й понтонной бригады у полковника Я. А. Берзина. Это была моя первая с ним встреча. [168]
Берзин произвел хорошее впечатление своей подтянутостью, выдержкой.
Я попросил комбрига кратко доложить об обстановке на Днестре. Он говорил неторопливо, четко, рассказал, что в районе Усьце-Бискупе действует паромная переправа из двух тяжелых 60-тонных и семи 16-тонных паромов. Войска подходят к ним очень неравномерно: то сразу колонна, то редкие одиночные машины. Поэтому часто образуется скопление у самого берега реки танков, автомобилей и конного транспорта. Это сильно затрудняет переправу и привлекает внимание авиации противника.
Понтонные мосты бригада наводила неоднократно, но не проходило и нескольких часов, как налетала фашистская авиация и разрушала их. Только вчера был наведен мост, и сразу же его потопили самолеты врага. Поэтому бригада перешла на паромные переправы, как менее уязвимые.
— Понтонные мосты нужно наводить с наступлением сумерек, — сказал я, — и переправлять по ним транспорт и боевую технику в течение ночи. К утру мосты разводить. Необходимо без промедлений приступить к строительству низководных мостов на жестких опорах. На вашем участке построить два. Срок — семь дней.