Досадийский эксперимент

Герберт Фрэнк Патрик

Джедрик согласилась.

– Билдун и Мррег. Последний более опасен.

У Маккая зачесалась складка рядом с носом. Он с отсутствующим видом поскреб ее, начиная осознавать, что что-то изменилось. Маккай осмотрелся вокруг и обнаружил себя стоящим у окна. Он был одет в женское тело.

Проклятье! Это произошло так легко.

Джедрик пристально посмотрела на него его собственными глазами. Она говорила его голосом, но интонации были чисто Джедрик. Оба они нашли ситуацию весьма забавной.

– Власти твоего Бюсаба.

Маккай понял.

– Да,

сторожевые псы правосудия.

– Где же были эти сторожевые псы, когда моих предков заманили в Досадийский капкан?

– Сторожевые псы весьма опасны.

– Ты понимаешь наше ощущение надругательства, – сказала Джедрик.

– И я понимаю, что такое иметь любящих родителей.

– Помни об этом, когда разговариваешь с Билдуном.

Маккай опять обнаружил себя на кровати в своем привычном теле.

Немного погодя он почувствовал ментальные щупальца вызова, ощутил, как в контакт с ним входит сознание Билдуна. Маккай не терял времени. Силы тьмы проглотили наживку.

– Я определил местонахождение Досади. Дело пойдет в Зал Суда. В этом нет никаких сомнений. Я хочу, чтобы ты сделал предварительные приготовления. Проинформируй Верховного Магистра Аритча, что я делаю формальное наложение Легума. Один из членов судейской коллегии должен быть Говачином с Досади. Я имею в виду особенного Говачина. Его зовут Брой.

– Где ты?

– На Тандалуре.

– Разве это возможно?

Маккай замаскировал свою печаль. «Ах, Билдун, как же легко тебя читать».

– Досади временно вне опасности. Я принял определенные ответные предосторожности.

Маккай прервал контакт.

Джедрик задумчиво проговорила:

– Ну и кашу же мы заварили.

У Маккая не было времени на подобные раздумья.

– Брою понадобится помощь, команда поддержки. Я хочу, чтобы ты подобрала для него людей понадежней.

– Хорошо. А как насчет Трайи и Гара?

– Пусть они действуют независимо. Брой подберет их позднее.

28

Регулируемые экономики всегда более разрушительны для общества, чем те, которые управляются жадностью. Вот о чем говорит Досади: жадность устанавливает свои собственные пределы, являясь саморегулирующейся.

Анализ Досади, Текст Бюсаба

Маккай осмотрел назначенный ему офис Легума. В открытое окно доносились запахи папоротниковых джунглей Тандалура. Низкий барьер отделял его от Судебного Зала. Его офис и примыкающее жилое помещение были невелики, но имелся терминал к библиотекам и инфраструктуре, чтобы вызывать свидетелей и экспертов. Это была комната с зелеными стенами, столь обманчиво заурядная, что не одного не-Говачина обманула уверенностью, что он знает, как себя здесь вести. Но эти апартаменты представляли собой обманчивую внешность, скользящую на говачинских течениях. И пускай Пакт Консента определил, что Говачины могут делать здесь, это был Тандалур, где люди-лягушки являлись господствующей расой.

Усевшись за единственный стол в помещении офиса, Маккай почувствовал, как под ним умащивается креслособака. Хорошо было снова иметь кресло-собаку после безжалостной мебели Досади. Он щелкнул тумблером и обратился к Говачину, лицо которого показалось на экране, встроенном в стол.

– Мне нужны свидетельские показания тех, кто принимал действительное решение проводить Досадийский эксперимент. Готовы ли вы принять этот запрос?

– У вас есть имена этих людей?

Неужели этот дурак думает, что он собирается выпалить: «Мррег?»

– Если вы вынудите меня на это, – предупредил Маккай. – Я обяжу Аритча Законом и получу имена от него.

Это не произвело на Говачина никакого впечатления. Он обратился к Маккаю по имени и титулу, прибавив:

– Оставлю формальности на вас. Любой вызываемый мною свидетель должен иметь имя.

Маккай подавил улыбку. Подозрения подтверждались. Это был факт, поздно распознанный бдительным Говачином на экране. Однако кто-то еще правильно понял обмен репликами. Еще одно лицо. Говачина постарше, сменило на экране первое.

– Что ты делаешь, Маккай?

– Определяю, как мне вести это дело.

– Ты будешь вести его как Легум Говачинской Адвокатуры.

– В точности.

Маккай ждал.

Говачин пристально всматривался в него с экрана.

– Джедрик?

– Ты говоришь с Джорджем Маккаем, Легумом Говачинской Адвокатуры.

Говачин с запозданием понял, насколько Досади изменила Маккая.

– Ты хочешь, чтобы я ввел тебя в контакт с Аритчем?

Маккай покачал головой. Насколько тупы эти подчиненные!

– Аритч не принимал решения о Досади. Аритч был выбран на роль козла отпущения, если дело не выгорит. Я не приму ничего меньшего, чем тот, кто принимал окончательное решение, запустившее Досадийский эксперимент.

Говачин холодно посмотрел на него и сказал:

– Одну минуту. Я посмотрю, что можно сделать.

Экран опустел, но звук остался. Маккай услышал голоса.

– Привет… Да, я извиняюсь, за вторжение в такое время.

– В чем дело?

Это был глубокий, высокомерный Говачинский голос, полный досады из-за непредвиденной помехи. Также в нем присутствовал акцент, который Досадиец мог бы узнать, несмотря на тщательно наложенные маскировочные интонации. Здесь был тот, кто использовал Досади.

Голос Говачина с экрана Маккая продолжал:

– Связанный с Аритчем Легум поднимает чувствительную линию вопросов. Он желает говорить с вами.

– Со мной? Но я готовлюсь к Лаупаку.

Маккай не имел никакого представления о том, что же такое Лаупак. Это открывало для него новые неизвестные стороны из быта Говачинов. Здесь промелькнуло нечто утонченное, что было скрыто от него все эти годы. Этот крохотный проблеск уверил Маккая, что он выбрал правильный курс.

– Он слушает нас сейчас.