Достоинство
Шрифт:
— Проходи и садись, крошка. — Взяв ее за руку, он запечатлел небрежный поцелуй на ее устах.
Это, казалось бы, невинное приветствие на самом деле было публичным заявлением своих прав. Джулиана вспыхнула и отвернулась.
— Дорогая моя, кто-то справлялся о тебе в «Колоколе», — сказала госпожа Деннисон. — Ты не знаешь, кто бы это мог быть?
У Джулианы кровь застыла в жилах. Они выследили ее и теперь знают, что она в Лондоне!
— Этот человек утверждает, что ты приехала из Винчестера, а не из Йорка, — спокойно вставил граф. — Более того, он подробно и довольно похоже описывает
— Перестаньте издеваться надо мной, граф! — яростно воскликнула Джулиана. — Я вовсе не намерена отрицать, что приехала из Винчестера. Какая, в конце концов, разница?
— Ты права — никакой, — согласился граф, усаживаясь напротив нее. — Так кто же все-таки разыскивает тебя… кроме констеблей?
— Наверное, мой опекун, сэр Брайан Форсет.
— Я так поняла, что это молодой человек, — сказала Элизабет. — Небольшого роста, коренастый… немного грубоватый, если верить словам мистера Бьюта.
— Это Джордж, — ответила Джулиана. — И зачем ему понадобилось меня искать? Ведь теперь мы освободились друг от друга к обоюдному удовольствию.
Тарквин внимательно разглядывал лицо Джулианы: пламя ненависти в изумрудных глазах, горькая усмешка, на мгновение исказившая красивую линию полных губ. Ему вдруг захотелось обнять и приласкать ее, защитить от бед и тревог.
Только одна женщина некогда вызывала в нем подобное желание. Памела Картрайт. Как он был счастлив, когда прекрасная Памела выбрала его, желторотого юнца, отказав умудренным опытом мужчинам, богачам, влиятельным политикам, которые ползали у ее ног. Сколько же времени потребовалось ему, чтобы понять, что ее интересует только его состояние! Он покупал каждый ее поцелуй, платил за любую, самую невинную ласку, утешая себя тем, что взамен получает ее любовь. Он поверял ей самые чистые и сильные чувства, готов был посвятить ей всю свою жизнь, а она безжалостно растоптала его неискушенное сердце. Но все это в прошлом: к счастью, он больше не похож на романтического мальчишку.
— Ладно, нужно решать, что делать. Не можешь же ты бесследно исчезнуть с лица земли, если твой родственник разыскивает тебя.
— Отчего же? — спокойно ответила Джулиана. — Мой бывший опекун и его жена были рады избавиться от меня. Они палец о палец не ударят, чтобы найти меня, тем более если меня подозревают в убийстве. Скорее, они вообще откажутся признать меня.
От Тарквина не укрылась горечь обиды, промелькнувшая в ее глазах. Он вдруг увидел перед собой одинокого, нелюбимого, беззащитного ребенка, каким она была совсем недавно.
— Этот Джордж… Он твой родственник? — деловито осведомилась Элизабет, тем самым возвращая графа к действительности.
— Он сын моего покойного мужа, — ответила Джулиана. — Наверное, он хочет найти меня, чтобы отсудить часть отцовского наследства, которая досталась мне по брачному договору. Он всегда считал его несправедливым по отношению к себе.
— Понятно, — сказал Тарквин. — Деньги — веская причина для того, чтобы начать розыски. Он умен?
— Туп, как бревно. Но жаден и упрям, особенно когда ему что-нибудь втемяшится в голову. Он просто так не отступится.
— Тем не менее мы собьем его со следа, — заявил граф. — Когда ты выйдешь замуж за виконта Эджкомба, ты будешь недосягаема для этого деревенского простофили.
— Но буду по-прежнему досягаема для графа Редмайна! — вспыхнула Джулиана.
Тарквин долго и молча смотрел на нее, ожидая, что она отведет глаза, но девушка выдержала его взгляд. Тогда он повернулся к Элизабет и сказал:
— Если вы пошлете за мистером Коплетвэйтом, мы сразу же уладим все формальности. Чем скорее Джулиана будет устроена, тем безопаснее будет для нее.
— Позвольте узнать, что значит — «устроена»? — дрожащим от волнения голосом спросила Джулиана. — Может, вы хотите, чтобы нас обвенчал лишенный духовного сана священник в магазине для новобрачных?
— Бога ради, откуда у тебя взялась такая абсурдная и оскорбительная для всех мысль? — Тарквин не скрывал искреннего изумления.
— До чего неблагодарное создание! — укоризненно глядя на Джулиану, всплеснула руками Элизабет. — Нельзя так нелюбезно вести себя, когда тебе делают такое предложение!
— Избавьте меня от ваших лицемерных упреков! — воскликнула Джулиана. — Раз вы склоняете меня к занятию проституцией, давайте называть вещи своими именами. — С этими словами она гордо направилась к двери. К сожалению, драматический эффект ее ухода был испорчен тем, что широкая юбка, как назло, зацепилась за косяк, и Джулиана прищемила ее дверью, которую пришлось еще раз приоткрыть, чтобы окончательно высвободить подол.
Граф лениво поднес к носу щепотку табака.
— Я предвидел, что могут возникнуть какие-то осложнения, — заметил он. — Но надеялся, что они по крайней мере будут интересны и остросюжетны. — Граф поднялся. — Я вернусь сегодня вечером. Мне бы не хотелось, чтобы Джулиана провела это время с остальными девушками. Похоже, она уже достаточно наслушалась их россказней. Пусть остается у себя в комнате. Я хочу застать ее одну, когда вернусь.
— А как же адвокат, сэр? — Элизабет поднялась, чтобы проводить графа.
— Направьте Коплетвэйта ко мне на Албермарль-стрит, когда бумаги будут составлены и подписаны вами, — сказал граф. — Я тем временем раздобуду разрешение магистрата на бракосочетание. Свадьбу необходимо сыграть безотлагательно… Да, кстати, поговорите с ней о предстоящем торжестве. Я не хочу, чтобы она опасалась какого-нибудь обмана с моей стороны.
— Ума не приложу, откуда у нее такая странная идея, — сделав недоуменное лицо, посетовала Элизабет, почтительно приседая.
— Я тоже теряюсь в догадках, — в тон ей ответил граф. — Всего хорошего, мадам. — Он поклонился и стал спускаться по лестнице, а Элизабет задумчиво и взволнованно смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом, и только тогда решительно направилась в комнату Джулианы.
Джулиана снимала с себя кринолин и отчаянно боролась с шелковыми лентами и корсетом, когда к ней вошла госпожа Деннисон.
— Почему ты не позвала Беллу, чтобы она помогла тебе? — спросила Элизабет.
— Я привыкла сама за собой ухаживать, — ответила Джулиана, нетерпеливо дергая за ленту и оттого еще сильнее затягивая узел. Вскоре она все же справилась с непокорными завязками и со вздохом облегчения швырнула кринолин на постель.