Достояние Англии. Книга 1. Тайна испанского манускрипта
Шрифт:
Тут все вспомнили о шкатулке и о дяде Джордже, который был в тот злополучный день в доме, но ничего об этом не сказал. Немедленно за младшим братом покойного был послан слуга, с наказом сей же час, если не раньше, явиться в дом.
****
И Джордж Трелони пришёл: ему было явно не по себе от столь неожиданного приглашения. Словно желая укрыться от глаз присутствующих, он поспешил сесть. Капитан опять удивился, как нелепо сидит на нём модный парик – он словно придавил собой тщедушную фигуру младшего
– Джордж, – сказала хозяйка, пристально глядя на деверя. – Мне стало известно, что ты был последним в кабинете несчастного Джона. Зачем ты к нему приходил?
Если бы родственница зачитала Джорджу Трелони смертный приговор, то и тогда тот, кажется, не был бы так напуган, как сейчас. Он побледнел, уменьшился в размерах ещё больше, глаза его забегали, пальцы заметались по вышитым полам жюстокора. Наконец, он выдавил:
– Твои претензии, Гертруда, однако, странные… Я заходил к брату поговорить.
Он замолчал, потом добавил с радостным облегчением:
– И вообще, после меня у Джона ещё был преподобный Уильям Батлер. Я его видел, когда уходил в дверь под лестницей.
Дядя Джордж явно оправился от испуга и пришёл в себя.
И тогда миссис Трелони, слегка сбившаяся, впрочем, при упоминании о преподобном Батлере, громко спросила:
– А что тебе известно об испанском пергаменте? А?
Дядя Джордж тихо ойкнул и начал быстро рассказывать.
Рассказ его начинался, как сказочная история – с трёх братьев. Старший брат Генри Трелони умер года два тому назад где-то в Вест-Индии, средним братом был недавно убитый Джон, младшим братом был он, Джордж Трелони.
Вот на него-то теперь и смотрели собравшиеся напряжённо – дядя Джордж крутился, ёрзал на стуле, потел под тяжёлым париком, ему явно не нравился весь этот момент. Камзол свой он уже расстегнул, открыв взорам собравшихся великолепные кружева, прикрывавшие его грудь. Молчание становилось тягостным.
– Папаша под старость совсем сбрендил! – вскричал дядя Джордж, вдруг разозлившись. – Он владел такими сокровищами и всю жизнь хранил эту тайну. Он хотел её нам завещать, видите ли!.. Думал порадовать, старый идиот! И перед смертью он отдал нам троим какие-то дурацкие вещи, в которых он спрятал приметы клада, чтобы мы все трое, сообща, этот клад разыскивали… У него были мушиные мозги – большей глупости я не встретил за всю свою жизнь!
Дядя Джордж застыл. Рот его остался зиять тёмным отверстием. Он тяжело дышал, лицо налилось обидой и кровью.
Чуть успокоившись, он стал рассказывать дальше:
– Старший брат Генри сразу после смерти родителя уехал в Новый Свет… Кажется, Генри там женился, но связь с ним мы практически потеряли, а потом пришло известие о его смерти.
– Покойный мистер Трелони общался с братом, – вдруг сказал капитан.
Все повернулись к нему, а дядя Джордж от резкости своего движения чуть не потерял равновесие, чудом задержавшись на стуле.
– Покойный посылал меня к семье Генри Трелони. Впрочем, вдову я не видел, – Капитан был скуп на слова.
И тогда миссис Трелони спросила у деверя:
– Джордж, а что есть у тебя? Какие вещи дал тебе отец?
Дядя Джордж молчал, уставившись в одну точку, он словно что-то силился сообразить и, наконец, сдавленно выговорил:
– А что есть у тебя?
– Джордж, не пори ерунду, – нетерпеливо сказала миссис Трелони, которую, кажется, навсегда покинуло английское хладнокровие. – Никто тебя не намерен обмануть. Сокровище большое – всем хватит!
Дядя Джордж заломил руки: казалось, он сейчас лишится чувств.
– Ах, если бы это знать наверное! – воскликнул он и уже спокойнее добавил: – У меня только середина манускрипта. Я его перевёл, по кусочкам отдавал текст разным людям. Там только описание сокровищ, которые ещё больше меня раздразнили! Начало и конец документа остались у моих братьев.
Сильвия встала и подала дяде воды. Всё время, пока тот жадно пил, она стояла возле него и смотрела с жалостью, потом забрала стакан.
– А ещё у меня есть кусок гобелена, – сказал дядя Джордж, вытерев рот кружевным платком: было видно, что он вдруг решился.
– Это всё? – спросила миссис Трелони строго.
– Почти, – ответил дядя Джордж и потупился.
– Сейчас ты у меня получишь! – голос миссис Трелони был суров.
Дядя Джордж сложил умоляюще руки, он чуть не плакал.
– Ах, Труда, поверь, я же и сам не знаю! – вскричал он. – Говорю же тебе! Папаша перед смертью совсем сбрендил, что твой ребёнок… Нёс какую-то чепуху, подмигивал, метался по постели… Он надавал нам кучу всякой ерунды, Джону – какие-то морские камушки, кружева, мне всучил две свечки. При этом он мерзко хихикал так, что я готов был убить его на месте тут же!.. Он точно был доволен собой!
– Где эти свечки? – почти в голос вскричали все. – Они сохранились?
Дядя Джордж приосанился.
– Конечно, сохранились, – ответил он. – Я берег эти два ничтожных подсвечника, как нищий не бережёт свою последнюю монету. Даже свечек не зажигал… Они у меня дома. Я их принесу.
Услышав это, собравшиеся в чисто английской манере, почти хором, сказали всего одно слово, а вернее всего одну букву:
– О!..
И договорились встретиться завтра утром.
«Однако же, каковы братья, – думала миссис Трелони, готовясь ко сну. – И муж-покойник. Таким тихоней прикинулся».
Она нанесла себе под глаза смесь розового масла. Миссис Трелони, как истинная женщина, конечно же, пользовалась всякими эссенциями и ароматическими смесями. Особенно она любила свой собственный бальзам с эфирным маслом розы, состав которого не сообщала никому, даже Саре Уинлоу, но кожа миссис Трелони после этого бальзама, – прямо на следующее утро, – становилась упругая и гладкая, как у младенца.
Что? Вы мне не верите? Так попробуйте сделать что-нибудь сами с маслом болгарской розы!