Доступ к телу
Шрифт:
– Внимательно эээ слушаю.
– Он готов расстаться с несколькими миллионами условных единиц, а взамен желает защиту от иностранного прессинга. Вы бы, Фома Гордеевич, через свой комитет могли инициировать закон о защите отечественного производителя. Пошлины для ввоза поднять, призвать наших крупных торговых посредников перейти на отечественный товар. Ну вы меня понимаете… И дело благородное, и мы не в обиде.
Прутков неожиданно воодушевился:
– Это верно. С засильем экспорта на нашем сельскохозяйственном рынке пора кончать. Эээ, я горячо поддержу вашу инициативу. И поверьте, не только словами. Кстати, эээ на выходные еду к себе в деревню. Односельчан кабаны достали. Славная охота может получиться. А первачок… Не составите компанию?
– Так не сезон вроде, – нерешительно напомнил Паскунов.
– Для меня, Владимир Антонович, избиратель важнее дикого зверя. Ну, так как?
– Вообще-то я обещал жене провести эти выходные с ней за городом. Но ваше предложение заманчиво… Я вам сообщу.
– Да-да, конечно… Я вот подумал, в последнее время эээ отрасль, что вы изволили упомянуть, понесла большие потери. Один за другим ушли из жизни четыре бизнесмена и эээ среди них Альберт Васильевич Нуткин. А его близкий родственник – генерал ФСБ, один из заместителей Патрушева. Вы тоже подумайте об этом на досуге. А то мы с вами эээ окажемся между двух огней. Вы меня понимаете?
Владимир Антонович притворился равнодушным:
– Нам-то чего с вами беспокоиться? Мы с криминалом не связаны…
– Это так, эээ к слову… – Прутков взглянул на часы и заторопился: – Ой, меня уже ждут. Пора бежать.
Мужчины распрощались на лестнице. Владимир Антонович включил мобильный, который вырубил еще на совещании, и позвонил брату:
– Кирюш, в среду иду в Белый дом по поводу господ Бородиных. Пока не факт, но, возможно, и отца с сыном придется дернуть. Предупреди, пусть оба сидят на связи в полной боевой готовности. И еще… с грузином никаких контактов. Ты меня слышишь, ни-ка-ких.
Деньги, кредиты, телефон… Сложные клиенты, судебные исполнители, опять деньги, опять телефон. Кофе, виски – немного, только для атмосферы. Посетитель напротив. Он хочет получить больше денег под меньшие проценты. Откажешь – потеряешь клиента, согласишься – потеряешь деньги. Почему так часто возникают ее глаза. Смотрят, словно ждут ответа на незаданный вопрос. Что она хочет от него услышать? А ему надо думать о другом. Какой сегодня курс доллара? Завтра должен подняться, а если еще опустится? Сидишь в Москве за столом и зависишь от Нью-Йорка, Гонконга, Лондона и еще черт знает от чего. И профиль у нее такой нежный и печальный. Почему она отворачивается, когда он хочет ее поцеловать? Вспоминает отца? Да, он не ученый, он продавец. Банк – это всего лишь магазин, где торгуют деньгами. Для банкира деньги такой же товар, как для мясника грудинка. Грудинку не продашь вовремя – испортится, и мясник знает, сколько дней у него в запасе. А деньги способны подешеветь за одну минуту, да так, что мало не покажется. И только потому, что в Пекине издали не «тот» закон. Какое русскому человеку дело до процента американской безработицы? Оказывается, есть дело. Они же там печатают доллары, а мы тут расхлебываем… Ей не хотелось с ним расставаться, он это чувствовал. А она ушла… И еще сказала на прощанье злые, обидные слова. А он ее ничем не обидел… Что там творят на биржах, почему валится нефть и поднимается золото, а через неделю наоборот. Все это надо держать в башке, принимая любое решение. Кто сказал, что хлебушек у банкира легкий, тот или тупица, или злонамеренный лжец. Но она этого не понимает… Вот если бы он был ученым и открыл хотя бы новую блоху…
В последние несколько дней секретарша Арсения, Ирина, стала замечать в облике патрона нечто необычное. Банкир пребывал в состоянии лирической расслабленности – часто отвечал невпопад на ее вопросы, лицо его временами озаряла странная улыбка, никак не связанная с происходящим в банке. Девушка тут же сделала вывод – причина в «ней». Но кто эта таинственная избранница, оставалось загадкой. Подруга секретарши, Татьяна, отношения к этому не имела. Она призналась Ире о своем бурном свидании с банкиром, но продолжения не последовало – Арсений ей больше не позвонил. Ира и сама через это прошла – три страстных свидания, а теперь она секретарша, а он босс и больше ничего…
Вот и сегодня Бородин пришел на час позже, улыбнулся ей этой новой улыбкой и молча прошествовал в кабинет. Она вошла следом:
– Арсений Александрович, вам уже несколько раз звонил господин Нуткин. Ему необходимо с вами встретиться.
– Нуткин? – Арсений посмотрел на нее с недоумением: – Я такого господина не знаю.
– Он представился генералом ФСБ…
– Странно… С этим ведомством наш банк никаких дел не ведет. Что ему надо?
– Причины не назвал. Сказал только – ему необходимо говорить с вами лично.
– Службистам не отказывают. Позвонит еще – пригласи.
Не прошло и часа, как в кабинет вошел мужчина под пятьдесят, прекрасно одетый и вполне штатский. Встретив его где-нибудь в клубе, Арсений подумал бы, что видит консультанта крупной компании, из бывших сотрудников Внешторга. Банкир таких повидал немало. Наши соотечественники, много лет отработавшие на Западе, обретали некий специфический лоск. Он заключался в манере поведения – доброжелательной, но не панибратской, в умении носить костюмы, так чтобы вы их не замечали, и запахом дорогого парфюма, не слишком резкого, но вполне ощутимого.
Именно так и выглядел генерал ФСБ, Степан Васильевич Нуткин. Выложив на стол визитку, он уселся в кресло и улыбнулся одними губами:
– Удивлены моим визитом?
Арсений тоже едва заметно улыбнулся.
– Скорее озадачен. Удивить меня уже довольно сложно.
– А вот я удивлен. Не встрече с вами, а теми обстоятельствами, что ей предшествовали.
– Поделитесь, если это не государственная тайна. Чай? Кофе? Коньяк?
– Грамм пятьдесят виски.
– Нет проблем.
Увидев бутылку, генерал повернул ее этикеткой к себе:
– Удачный выбор, в Москве его не купишь… у вас хороший вкус…
Подобный комплимент приятен любому мужчине. В нем есть подтекст – ты и я одного круга. Оба понимаем толк в дорогих игрушках.
– Прозит.
– Прозит.
Выпили, не чокаясь. Арсений посмотрел на визитера – не выпить же явился сюда генерал ФСБ. И Нуткин перешел к делу.
– Вам встречалась фамилия Злобия?
– Естественно… Кто же не слыхал про Гурама Давидовича. Но лично я с этим господином не знаком, и клиентом нашего банка он не состоит.
– Я так и думал.
– А в чем, собственно, дело?
– В убийстве уголовного авторитета…
– Я не убиваю уголовников.
– Вы с ними работаете.
– Это для отца…
– Не имеет значения. Вы им выдали крупную сумму наличных?
– Да. Я открыл им кредит в пятнадцать тысяч долларов.
– С какой целью?
– Господа имели долг чести. А в их среде долги положено возвращать вовремя.
– Теперь мне все ясно. Вот что вам предстоит сделать. – Нуткин выложил на стол несколько фотографий: – Эти люди убили уголовного авторитета через пятнадцать минут после того, как ваши приятели вернули ему долг. Воровское сообщество готово заподозрить в убийстве самих ваших приятелей. Это не нужно ни мне, ни вам.