Доверься мне
Шрифт:
Его большая рука скользит вверх по моему животу, касается груди, а потом нежно обхватывает мою шею. Он слегка сжимает пальцы и держится за меня, словно мой рот — это объект его исследования.
Когда он отстраняется, он приподнимает мое лицо. Мы встречаемся взглядами и в его читается что-то одновременно темное и пьянящее — это убаюкивает меня фальшивым чувством безопасности. Я хочу, чтобы он овладел моим телом, и хочу притвориться, что он знает, как сберечь меня.
— Посмотри на себя, — пробормотал он. — Ты такая маленькая и хрупкая. Боюсь тебя сломать.
— Я не хрустальная,
Через секунду моя задница оказывается на тумбочке, ноги обхватывают его узкую талию, мои локоны намотаны на его кулак, он притягивает меня к себе. Его рот находится так близко к моему, что я не могу определить, кому принадлежит каждый неровный вздох, когда мы вдыхаем друг друга.
Грубые пальцы скребут мое бедро, проскальзывают под подол платья, поднимают его вверх, пока оно не оказывается на бедрах. Я вся дрожу, когда он обхватывает рукой мою голую талию.
Горячий взгляд Картера опускается на мое тело, и у него перехватывает дыхание.
— Черт, — хрипит он, глядя на влажное пятно в центре моих трусиков. Он переводит взгляд на меня, когда медленно проводит большим пальцем по сплетению нервных окончаний в моей промежности, что уже судорожно сжимается от желания. Когда я издаю стон, его рот обрушивается на меня.
Он прижимается ко мне, медленно лаская, отчего моя голова откидывается назад, открывая ему шею, а его рот скользит по моей коже. Горячие, влажные поцелуи заставляют мои бедра приподниматься, отчаянно нуждаясь в том, что потереться о него. Он трется в ответ, руки проскальзывают под меня, сминают булки моей задницы, и он притягивает меня ближе. Я хочу, чтобы все эти слои одежды исчезли.
Он нежно покусывает мою челюсть, пока его губы не находят мое ухо.
— Если мы это сделаем, Оливия, назад пути не будет.
Не понимаю, о чем он. Что значит назад пути не будет? Если мы это сделаем, это станет началом чего-то. Чего-то сокровенного и дикого, быть может, даже чего-то большего, но, скорее всего, это станет началом конца.
Ропот печали отдается в моей груди, напоминая мне, что это не я. Ведь я хочу гораздо большего, чем мимолетная ночь и прощание. Ровный, но быстрый стук сердца просит меня отказаться от сопротивления хотя бы на эту ночь, принять ее такой, какая она есть: одна ночь страсти с мужчиной, о котором я не перестаю думать.
Но глубоко внутри, под всем этим скрывается часть меня, которая очень сильно боится и комплексует. Эта часть сравнивает себя с каждой женщиной, держащей его руку на фотографиях. Вероятно, завтра, когда я протрезвею, эта часть меня возьмет верх и отчитает пьяную меня за решение, которое приведет меня на эмоциональное дно.
Но энергия между нами гудит, как напряжение по проводам, что соединяют нас и лишает меня возможности мыслить ясно. Я знаю, чего хочу, и хочу я — этого мужчину внутри меня, на мне, чтобы он взял меня, обладал мной, снова и снова.
Возможно, именно поэтому из моих уст вырывается: «Если ты меня хочешь, значит получишь».
Одним махом я оказываюсь на ногах,
Мягкие губы Картера осыпают нежными поцелуями мое плечо и спускаются вниз по позвоночнику. В это же время он цепляет мои трусики большими пальцами и медленно опускается на колени, увлекая за собой красное кружево.
Его теплое дыхание скользит по задней поверхности моего бедра. Я зажмуриваюсь и крепко держусь за край столешницы, когда одна его рука проскальзывает между моих ног и оказывается там, где чувствуется биение моего сердца.
— Ты нервничаешь, — бормочет Картер, когда он проводит рукой по моему животу, что вздрагивает от прикосновения.
Нервничаю, пьяна от животного возбуждения, сконфужена щедрой порцией искренних чувств, которые пугают меня до чертиков… Все это бурлит внутри меня, хватает за сердце и словно кулаком сжимает его.
— Чертовски восхитительна, — звучит его восторженный шепот, когда пальцы скользят по влаге между моими бедрами. Он встает, целует меня в шею и удерживает взгляд. — Безупречна, — рука на моем животе поднимается вверх, пока не касается упругого соска на одной из моей груди. Его зубы царапают мое ухо. — Насколько ты мокрая?
— О Боже, — закатываю я голову со стоном и вздрагиваю, когда он смеется. Ответ — насквозь мокрая, и он это знает. Мы оба чувствуем это: огонь и влагу, которая там скопилась. — Дотронься меня, — умоляю я. — Картер, прошу.
Его прикосновение задевает ту часть моего тела, где я хочу прочувствовать его сильнее всего, и он обхватывает меня полностью, с мыслью «моя», что я читаю в его глазах.
— Посмотри на меня, — когда я делаю это, он проводит пальцами по моим скользким складочкам, прежде чем погрузить один внутрь. — Блять, — когда я выкрикиваю его имя, он прикусывает мое плечо. — Такая мокрая киска.
Его пальцы обхватывают мое горло, когда он входит в меня — мучительно медленное погружение, которое заставляет меня умолять о большем, о более быстром, о более сильном. Жар распространяется по моей груди, заливает щеки, а в животе разгорается пламя, из-за которого все чешется и кипит, словно я вулкан, который вот-вот начнет извергаться.
Мне сводит дыхание, когда он просовывает второй палец. Внутри все сжимается самым приятным образом, а его рука уверенно движется, пока он шлепает меня по заднице.
Рука Картера на моей шее сжимается, в его груди раздается рык, когда я откликаюсь на все, что он делает, в том числе и его слова, которые опускаются по моему горлу, когда он овладевает моим ртом.
— Хорошая девочка.
Все внутри меня закипает, выплескивается наружу. Картер прижимает меня к своей груди, отпуская мою шею, чтобы разобраться с тугим сплетением нервных окончаний в расщелине между моими бедрами. Он улыбается, когда его имя срывается с моих губ.