Доверься, он твой
Шрифт:
«И куда она их? – думала нянечка. – Для чего они ей? Такой, как эта птичка? Спросить – на грубость нарвешься», – рассуждала она, входя в кладовую. Пальто висели на плечиках, вдетые в фиолетового цвета чехлы. К каждому чехлу пришит большой карман, в котором обувь. Она оглядела весь ряд. Одежды больше, чем обитателей. Родственники не берут ничего, когда больные умирают...
Нянечка вынула список из кармана и, сверяя с номером, снимала вешалки. Потом подкатила тележку, погрузила на нее. Она толкала ее вверх, по пандусу, пребывая в полном изумлении. Это
Она остановилась на подъеме, потрясенная пришедшей мыслью. Тележка уперлась в живот, давила, но нянечка ничего не чувствовала.
– Нет, девушка, шутишь, – пробормотала она, обращаясь к Светлане.
Как всякий человек, к которому пришло неожиданное решение, она почувствовала прилив сил. Одной рукой толкнула тележку, и она, тяжело груженная, вознеслась вверх.
– Ну вот, – сказала нянечка Светлане, которая прохаживалась по коридору. – Я на минуточку...
Светлана удивленно посмотрела на нее. Но ничего не сказала. Сейчас нет времени спорить и выяснять. Главное – уехать, да поскорее...
Нянечка метнулась под лестницу, там стоял телефон. Она помнила номер Катерины, потому что много раз благодарила ее за поздравления и сама поздравляла. Но непрерывный, унылый гудок в трубке означал – таксофон не работает.
– Катерина Павловна! – шептала она в пустоту. – Наших, то есть ваших, увозят.
Нянечка услышала шаги и нырнула за картонные коробки.
У подъезда загудел микроавтобус и умолк.
Больных одели.
Светлана, улыбаясь самой сладкой улыбкой, сказала:
– Я рада сообщить вам о сюрпризе, который приготовили вам спонсоры-благотворители. Поскольку на дворе прекрасная погода, лето, вам дарят путевки в замечательный пансионат. Чудесные места, нетронутая экология, вечные сосны и ели. Я вам просто завидую.
– Вы разве не поедете с нами? – спросил старичок в очках с толстенными, как линзы первых телевизоров, стеклами.
– Я была бы счастлива. Но число путевок ограничено. Вас будет сопровождать молодой человек. Я провожу вас до автобуса. Ваш сопровождающий уже ждет вас, вы подхватите его по дороге.
Обитатели лечебницы устроились в микроавтобусе, и он покатил. Пробежал по Кольцевой дороге, на Юго-Западе свернул на въезд в город. Ловко лавируя между машинами, выстроившимися в затылок друг другу, вырулил на юго-запад. Там подхватил на борт молодого человека с черным рюкзачком на одном плече.
Этим молодым человеком был Федор, который едва успел к назначенному часу. Всю ночь он плохо спал. Что-то мешало. Или смущало?
Он представлял себе, как сядет в самолет, развалится в кресле, а когда он наберет высоту, стюардесса принесет воду и соки. Он выберет апельсиновый.
Так было, когда он летал в Египет. В Дахаб, где нырял с аквалангом, рассматривал рыбок, которых полно, как в аквариуме.
Ему так понравилось это занятие, что он, явившись домой, объявил сестре, что решил наняться на все лето.
– Девушек погружать? – спросила она, как будто совсем не
– Но мой день будет стоить тридцать долларов, – сказал он ей.
– Замечательно. Только, пока ты несовершеннолетний молодой человек, спроси разрешения у матери.
– Мне что, ехать туда? Да она не хочет меня видеть!
Катерина вздохнула:
– Она не хочет, чтобы ты ее видел. Там. Неужели не понимаешь?
– Тогда как я получу это самое разрешение?
– Никак, – сказала сестра.
Поэтому, соглашаясь поработать на Зацепина, он сделал все так, чтобы Катерина не узнала. В общем-то он исчезнет всего на неделю, не больше. Виктор Николаевич назначил его сопровождающим. Он должен сдать туристов в гостинице мужику. Как он говорит, человеку в противогазе.
– Понимаешь, у него не все в порядке с легкими, он носит при себе и на себе специальное устройство. Так что не удивляйся.
Он дал Федору конверт с деньгами, Федор положил их в карман не глядя.
– Да ты бы посмотрел, – заметил Зацепин.
– Вы же не кинете меня, – улыбнулся Федор.
– Как договорились. Вторая половина после возвращения.
Наконец-то он увидит родину предков. Тайгу, горы... Ему давно хотелось в Якутию, но совсем не затем, чтобы искать отца. Он спрашивал у матери еще до начала ее болезни. Она сказала:
– Вся Якутия – твой отец. Считай так. – Потом добавила: – Пока считай так.
Федор кидал в рюкзак футболки, носки, теплый свитер, на всякий случай. Мазь от комаров положил в отдельный пакет. Кажется, все? Потом он проверил в бумажнике деньги, которые выдал ему Виктор Сергеевич. И главное – еще раз посмотреть карту. Он переснял ее, сделал распечатку. Но саму карту положил в планшет, а планшет на место, в шкаф. Катерине не о чем волноваться.
Посмотреть еще раз то место, куда летит? Что-то крутилось в голове, он не мог уловить, что именно. Волнение? Но это нормально.
Он понимал, что он не заснет. Лучше еще раз прокатиться по карте.
Он разложил ее на кухонном столе, придвинул настольную лампу, поставил рядом тарелку с чипсами. Лениво кидал в рот, хрустел, жевал, как будто стараясь себя отвлечь от чего-то опасного.
– Долина... Долина чего? – Он чуть не носом упал в карту. У дяди Миши написано не просто Долина, как говорил сосед. Но Долина Беды! Жирно, красным цветом обведено это место.
Но это то самое место, в котором дядя Миша сделал свое знаменитое открытие. За него ему дали премию, и он построил новые ворота для дачи!
– Заманчивое по ландшафту. Но местные знают: несколько дней там – и ты покойник. Отойдешь в мир иной, никто не скажет почему. – Вот что дядя Миша говорил. Он ясно слышал его голос.
Но дядя Миша не только говорил, он об этом написал.
Федор кинулся из кухни в комнату, к стеллажу, там куча журналов. Федор перебрал всю стопку и вынул журнал в синей обложке. Вот она, его статья.
«Стрелки моего компаса замерли уже при подходе к этому месту. Я почувствовал покалывание в теле, заныли зубы. Пальцы задрожали.