Доверьтесь Ченам

Jesse Q. Sutanto

DIAL A FOR AUNTIES

Печатается с разрешения

Jill Grinberg Literary Management, LLC

and The Van Lear Agency LLC. All rights reserved.

Иллюстрация на обложке Елены Солодовниковой

Дизайн обложки Екатерины Климовой

Copyright © 2021 by PT Karya Hippo Makmur

В оформлении издания использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com

благодарю тебя за то, что выбрал «Доверьтесь Ченам». Эта книга – любовное послание моей до смешного большой семье с длинной историей иммиграции. Все четверо моих бабушек и дедушек переехали из Китая в Индонезию между 1920 и 1930 годами и сразу сменили свои китайские имена на индонезийские, чтобы избежать травли. Чен стали Сутанто, а Хо стали Виджая. Со временем они полностью влились в индонезийскую культуру, и то же самое произошло с их потомками. Мои родители выросли, разговаривая на индонезийском языке, который был для них родным, в то время как мандаринский стал уже вторым.

В девяностых годах родители отправили нас из Индонезии в Сингапур вместе с другими детьми, чтобы избежать творящихся там беспорядков и столкновений с китайским населением. К счастью, сейчас Индонезия – на удивление разнообразная страна в плане рас и религий, и нам предоставлена такая свобода, какой не было у наших родителей. Находясь в Сингапуре, мы с моими двоюродными братьями и сестрами быстро освоили английский язык, и он стал нашим родным. Некоторые из нас (кхе-кхе, я) почти полностью забыли индонезийский. Всякий раз, когда мои родители приезжали в гости, мы с трудом понимали друг друга.

Результатом всех этих переездов стала мешанина из множества языков. Формально моя семья говорит на трех, но каждый из них не идеален. Мне комфортнее всего общаться на английском, чуть меньше – на мандаринском, потому что я десять лет изучала его в Сингапуре, и самым слабый у меня индонезийский. Мои родители свободно говорят на индонезийском и мандаринском языке и ломано – на английском. Когда мы общаемся, наша речь звучит нескладно, с паузами, и нам часто тяжело преодолеть языковой барьер, чтобы понять друг друга. Это та цена, которую моим родителям пришлось заплатить, чтобы мы с братом оставались в целости и сохранности.

Некоторые из тетушек в книге говорят на таком же ломаном английском, что и мои родители. Их английский не свидетельствует о низком интеллекте, он является отражением жертвы, которую они принесли ради нас. Они, по сути, трилингвы, и я очень горжусь таким наследием. Во время написания книги я четко осознавала, что нахожусь на очень тонкой грани между достоверностью и стереотипом, и надеюсь, что она бросает вызов последнему. Эта книга ни в коем случае не является отображением азиатского сообщества в целом; ни одно отдельное произведение не может представлять такое большое сообщество людей.

Я надеюсь, что «Доверьтесь Ченам» даст вам возможность хоть немного окунуться в ту неистовую любовь, в которой мы росли и которая оберегает нас и по сей день.

На моей семье лежит проклятие. Оно преследовало нас от самого Китая, где забрало моего прадеда (несчастный случай на ферме, в котором участвовала беременная свиноматка и неудачно лежащие грабли), и до Индонезии, унеся жизнь моего деда (инсульт в возрасте тридцати лет, что не столь драматично, как смерть прадеда, но все равно довольно печально). Мама и тети были уверены, что китайское проклятие не последует за ними на Запад, поэтому, выйдя замуж, все переехали в Сан-Габриэль, штат Калифорния. Но проклятие не только догнало их, но даже мутировало. Вместо того, чтобы убить мужчин моей семьи, оно заставило их уйти, что гораздо хуже. По крайней мере, дедушка умер, горячо любя мою бабушку. Первым ушел старший дядя. Потом второй дядя, а потом – мой отец, который ушел, не сказав ни слова, посреди ночи. Просто встал и исчез, как призрак. Однажды утром я проснулась и спросила, где он, а мама поставила передо мной миску с конджи [2] и сказала: «Ешь». Тогда я поняла, что проклятие настигло и его. Когда мои двоюродные братья окончили школу, тоже уехали, выбрав обучение в Нью-Йоркском университете и Пенн Стейт, а не в одном из лучших колледжей Калифорнии.

– Ах, Нэт, тебе та-а-ак повезло, – сказала старшая тетя моей маме в тот день, когда та объявила, что я подала документы в восемь колледжей, и все они в Калифорнии. Самый дальний из них – Беркли, и мы бесчисленное количество раз спорили из-за него.

Ма [3] считает, что все, что дальше Калифорнийского университета в Ирвине, слишком далеко, ведь она не сможет случайно зайти ко мне в общежитие и прибраться в комнате или поворчать на мою соседку, чтобы та ложилась спать пораньше и пила много воды. Сын старшей тети, Хендра, учится в Бостонском колледже и игнорирует 99,999 процентов ее звонков. Остальные 0,001 процента – это когда у него заканчиваются деньги, и ему приходится просить у нее еще.