Шрифт:
Глава 1
Матерь Чудовищ
Врождённый талант — только такими словами магистр Железкин Артём Игоревич мог описать своего господина.
Странности начались в первый же день. В той богом забытой пещере на окраине зоны аномалии старый воин испытал доселе незнакомую ему грань удивления.
[ Рапира?] — по стойке господина мастер-сержант сразу понял, чему Салтыковы учили своё дитя. — [ Мало практики. Да и дистанция выбрана для боя с человеком. С монстрами надо держать расстояние намного больше.]
Через
Тренировочный поединок шёл непрерывно. Правильный замах, умелое использование длины лезвия и гарды. Уже ко второму часу боя Довлатов на одних инстинктах встретил удар коленом от Железа подставленным навершием эфеса. Причём отнюдь не уровня новичка!
На третьем часу слетела шелуха цивилизованности и в ход пошли удары руками и ногами, метание земли… и вот тут Довлатов в очередной раз удивил, разгадав таинство навязанного боцманом ритма боя. Разгадал, сломал и больше не позволял делать себя ведомым.
…
Когда непрерывно бьёшь человека, с него слой за слоем снимаются ограничения, мешающие выживать на поле боя.
— Бей в глаз или под колено, — нанося удары палкой, боцман зло шипел свои же наставления. — Давай! Чёрт тебя подери, Довлатов. Выпускай уже наружу дикаря, что живёт в твоей душе. Метай грязь в лицо, делай финты, заставляй противника подставляться под твои контрудары. Наступи на ногу, в конце концов. Сними уже тиски цивилизованности, что мешают тебе нормально биться.
— Нет, — целитель улыбнулся, стирая с губ кровь. — Учиться у вас это одно. Но сломить себя я не дам ни вам, ни кому бы то ни было. Понятие чести на поле боя всё же существует.
— Арр! Чёртов этикет благородных, — боцман зло сплюнул на пол. — Посмотрим, много ли веры в твоих словах.
…
Ситуация начала меняться уже на следующий день. Из-за пройденной телесной трансформации и аномально высокого родства с пневмой Довлатов восстанавливался раз в десять быстрее нормы.
Мозоли на руках, сбитые костяшки, развитые запястья бойца ближнего боя — всё то, что касается изменений тела, у парня стало появляться как по волшебству.
…
Всего за семь дней Довлатов изменился до неузнаваемости: раздался в плечах из-за постоянного махания мечом, тело обрело такой рельеф, что любой бодибилдер расплакался бы от зависти.
— Да как так! — Железкин, тряся кулаками, смотрел на своего жизнерадостного ученика. — Ты же в пещере дичать должен. Так какого хрена ты день ото дня только лучше становишься? Тебя же в Академию теперь пускать нельзя. Бабы прямо в лифте зажимать начнут!
— Так я же целитель, — Довлатов, пожав плечами, продолжил наглаживать свою бороду.
Бороду! Этот гад умудрился её не только отрастить всего за неделю, но ещё и сделал своим персональным фетишем. Всё время её гладит и чистит между тренировочными боями.
Боцман её уже трижды срезал. Довлатов за считаные часы её себе снова отращивал, гаденько при этом хихикая. Вкупе с полуголым видом мачо и мечом в руках, выглядит он… колоритно. Эдакий мудрец, запертый в пещере полной армейских сухпайков.
…
Десять дней. Боцман поймал себя на мысли, что почему-то не испытывает психологической усталости. На крейсере Суворов дни проходили куда более тяжко.
За Довлатовым нужен глаз да глаз. Этот малый каждый день чего-нибудь да отчебучит. Чего только стоит его вчерашняя выходка.
Довлатов, довольно кряхтя, притащил крупный камень от входа в пещеру. Нарисовал ему глаза и рот полосками мха.
(* ^ ? ^)
Потом добавил здоровенные кусты бровей.
— Это Валера, — потирая бороду, парень озорно тычет в булыжник. — Теперь он будет жить с нами.
Боцман покачал головой.
— Миш, это камень.
— Эверест — это гора, — продолжая натирать бороду, Михаил глянул на свет, исходящий от потолка пещеры. — Вещи называются так, как мы привыкли их называть. Бога нет. Но в то же время он есть для тех, кто в него верит. Так и работают техники веры. С Валерой точно так же. Он существует ровно до тех пор, пока мы верим, что находимся в пещере не одни.
…
Вечером в пещеру вернулся потрёпанный разведотряд от «Романов и Ко». Само собой, мужики решили переночевать в безопасном лагере внутри пещеры. Они-то и заметили странность. Им всё время казалось, будто бровастый Валера за ними смотрит из угла пещеры.
Глазастый камень не давал бойцам расслабиться весь вечер. Так что на ночь было решено «поставить Валеру в дозор» у входа. Мужики улыбались, давили хохмы, но аккурат посреди ночи со стороны входа раздался громкий клёкот.
Выставленный в дозор Охотник проспал монстра-мимика. Эта тварь чёрт знает сколько шла по пятам за развед-экспедицией, ожидая, когда кто-то из них устанет и отобьётся от группы. Ей даже хватило ума не трогать спящего дозорного, дабы поживиться людьми в лагере. Но вот бровастик Валера её, видимо, вывел из себя.
К моменту, когда Охотники поднялись по тревоге, Валера уже обзавёлся росчерками трёх когтей над правым глазом. Бой каменюка пережил, но само событие не походило на случайность. А Охотники — народ суеверный. Так что налили Валере стопарик холодненькой из запасов, положили рядом огурчик и кусочек бородинского хлеба. Хохма, ей-богу! У лагеря появился не сторожевой пёс, а сторожевой камень Валера.
Прибывшие сменщики разведгруппы также принесли с собой новости из Арана.
— Йоу, Довлатов! Начало рейда в зону аномалию рода Лей перенесли на середину ноября, — Нерея с сомнением оглядела свод пещеры. — И этот… как его там? Романхофф просил передать, что договоры по складам перезаключили. Теперь любой клиент обязан подписать согласие, что он не сотрудничает с родом Гаус. Того китаёзу вычеркнули из чёрного списка.
— Осталось подождать. — Довлатов важно кивнул, наглаживая бороду. — Я всё думал, как вы стали самой собой, госпожа Нерея. Свободной в мыслях и действиях, но в то же время общительной и жизнерадостной.
Девушка звонко рассмеялась.
— Общительной? О да, это прям про меня. В этом году у меня было три-четыре месяца, когда я вообще ни с кем не разговаривала, — татуировки на теле девушки странным образом исказились, начав двигаться по коже будто живые. — А если серьёзно, нельзя стать архонтом [6], если не находишься в гармонии с самим собой. Иначе при пробуждении аспекта твой дух попросту разорвёт в клочья.