Довод Королей
Шрифт:
– Слава святому Эрасти! – Жена маршала обняла Дариоло и прижала к себе. – Если кто и заслужил любовь, так это он. Я боялась, что мальчик так и останется одиноким.
Даро, захлебываясь от переполнявших ее чувств, которые она наконец смогла выплеснуть, шепотом рассказывала о своей любви, вспоминая то первую встречу, то королевскую охоту, то разговор в Старом Дворце. Миранда слушала, пытаясь понять, что же ей теперь делать. По здравом размышлении она решила, что писать в Оргонду не стоит, письмо могут перехватить, да и волновать Сандера не нужно. Ее медикус и кормилица Сезара – люди надежные, главное, чтобы ребенок родился здоровым, а
Герцогиня не сомневалась, что в походе Сандер покажет себя так, что король не сможет ему ни в чем отказать, даже не ему, а Анри, который поговорит с Филиппом наедине. Старший из братьев Тагэре любит младшего, нет сомнений, что он лишь порадуется его счастью. Непонятно, с чего это Сандер вообразил, что женитьба на дочери мирийского герцога рассорит его с Филиппом? Даже если король немного увлечен красавицей-мирийкой, он охотно уступит ее брату, лишь бы у того все было хорошо. И почему только люди врут там, где лучше сказать правду, и бывают до глупости правдивы, когда это никому не нужно?
Нэо Рамиэрль
Если страна, через которую они проезжали, казалась ухоженной и благополучной, то за быстрой прозрачной рекой и вовсе раскинулось нечто, напоминающее райские кущи. Роман воочию увидел то, чего лишилась Тарра с исходом Светозарных и их любимых детей-эльфов. Да, у Эанке и Нанниэли были основания ненавидеть тех, кто лишил их жизни, для которой они были рождены.
За рекой расстилались цветущие луга, переходившие в пологие холмы, а еще дальше к небесам вздымались покрытые лесами горы. Казалось, за словно бы поющим потоком краски были ярче, солнце щедрее, а небо выше. Неширокая, мерцающая янтарным светом дорога начиналась у моста через реку и терялась в золоте холмов.
Илгор подъехал к мосту, представлявшему собой переставшую убегать от путников радугу, у основания которой лежали спящие львы. Но красотой дело не ограничивалось. Рамиэрль почувствовал мощь защитных заклятий, способных остановить по меньшей мере Всадников Горды. Землю обетованную стерегли, и стерегли крепко. Рыцарь Солнцецвета спешился и преклонил колено у царственных статуй. Раздался мелодичный звон, словно ветер тронул струны подвешенной над струями арфы, и на мосту показалась легкая фигура в оранжевом. Роман видел, как напрягся Норгэрель, да и ему самому стало не по себе. Одно дело вспоминать дела минувшие, и совсем другое – взглянуть в глаза покинувшим Тарру соплеменникам.
Солнечный эльф остановился в двух шагах от Илгора, и Рамиэрль невольно вспомнил о вороне в павлиньих перьях. Тыквоносец был одет и причесан точно так же, как и страж моста, но рядом с ним казался нелепым, смешным и жалким. Роман бросил быстрый взгляд на людей и заметил на лице черноволосого стрелка вполне объяснимую смесь ярости и стыда. Его можно было понять, даже Рамиэрлю увиденное показалось унизительным, хотя сам Илгор, похоже, чувствовал себя отменно.
Обожающе глядя на собеседника и все еще стоя на одном колене, он старательно произнес по-эльфийски:
– О, благородный Аддар, сын и наследник Солнечного владыки. Мне выпала высочайшая честь и великая радость сопровождать в Долину Света двоих Перворожденных, вышедших из Полуденной Рощи. Они изъявили желание говорить с великим Эльрагиллом, и я привел их к берегам Клариоллы.
– Из Полуденной Рощи? – эльф был не в силах скрыть своего удивления. – Но это невозможно!
Рамиэрль спешился и вышел вперед, Норгэрель последовал за ним.
– Нэо Звездный Дым из Дома Розы клана Лебедя приветствует тебя.
– Норгэрель Вечерняя Волна из Дома Жемчуга клана Луны приветствует тебя.
– Аддар Полуденная Песнь из Дома Солнца счастлив видеть сородичей, – Аддар не лгал, он и вправду был безмерно рад, хоть и удивлен, – мы не знали, что кто-то уцелел. Рыцарь Илгор, благодарю вас за услугу и приглашаю вас и ваших людей в Долину Света на приветственный пир.
Солнечный принц взмахнул рукой. Люди, скорее всего, ничего не заметили, не почувствовали и не поняли, но Роман и Норгэрель увидели, как сияние, окружавшее каменных львов, слегка изменилось. Защитные заклятия были сняты, и кавалькада вступила на мост. Правду сказать, Роман не ожидал от Солнечных такой открытой сердечности и доверчивости. Аддар приятно удивил разведчика: если все его сородичи таковы, здесь и вправду можно найти помощь и понимание, хотя привыкший рассчитывать на худшее Рамиэрль поверит в удачу, лишь повидавшись с владыкой Эльрагиллом.
2886 год от В.И.
1-й день месяца Влюбленных.
Оргонда. Лиарэ
Филипп привел куда лучшую армию, чем можно было надеяться. Более трех тысяч рыцарей, семь с половиной тысяч тяжеловооруженной пехоты, девятнадцать тысяч лучников и арбалетчиков, не забыл даже медикусов и клириков. Если бы Оргондой правил Анри Мальвани, а арцийцами командовал Александр, к зиме война была бы выиграна, – в этом Марта Тагэре была убеждена, но Марк боялся рисковать, а Филипп... Филипп во что бы то ни стало хотел покрыть себя славой и доказать, что в этом походе первый он, а не его шурин и уж тем более не маршал. Марта искренне любила старшего брата и восхищалась им, но на сей раз он делал что-то не то.
Вместо того чтобы идти на соединение с большей частью оргондской армии, стоящей на берегу Табита напротив ифранского лагеря, и дать там бой, после чего перенести войну в Ифрану, Филипп собрался идти к Кер-Септиму, понадеявшись на то, что не шибко ладящий с Пауком граф Саброн сдаст город, который можно использовать как точку опоры для дальнейшего наступления. Марк же запретил Мальвани принимать бой в одиночку, хотя маршал был уверен, что сумеет перейти неглубокую реку и разбить западную армию Паука. Все это герцогине объяснил Сезар Малве, оставленный Марком при дворе, чему герцогиня, в отличие от самого виконта, была несказанно рада.
Молодой человек не только напоминал ей о доме, но и был прекрасным советчиком. По крайней мере, с его помощью Марта начала разбираться в воинских делах, которые оказались не столь уж и непонятными, как ей представлялось, когда она слушала своего супруга. Теперь Сезар уходил вместе с Филиппом, вернее, со своим другом Александром, и герцогиня внезапно поняла, что ей будет не хватать разговоров с виконтом и, если быть до конца честной, его самого.
Марта задумчиво переставила фигурки на эрметной доске. Она старше Сезара на пять лет, и она помнит свой долг, да и виконт был с ней лишь вежлив и дружелюбен, но это ничего не меняет. Она, никогда никого не любившая в юности, влюбилась в сигуранта младшего брата. Разумеется, герцогиня Оргонды и дочь Шарля Тагэре не уронит своей чести и не забудет свой долг, но в мыслях и мечтах она свободна.