Довод Королей
Шрифт:
Кэрна глянул в темное безлунное небо, отыскав красную Волчью звезду, с которой с детства был на короткой ноге. Волчья звезда, Лоба, как называют ее в Мирии... Когда он родился, она стояла в созвездии Волка, что обещало ему бурную жизнь. Звезда не солгала, она настоящий друг, не то что изменчивая полоумная луна. Сегодня мириец решил подниматься в другом месте. Не стоит идти по собственным следам, это приносит неудачу, а он согласен только на победу. Рафаэль подмигнул своей звезде и всадил армский кинжал в щель между камнями. Ночь была темной, к тому же его прикрывала башня. Рито лез ощупью, не зная, сколько осталось и как глубока разверзшаяся внизу пропасть. Байланте должен выбросить из головы все мысли,
Послышались голоса, видимо, по стене проходили стражники, и Рито прижался к темным холодным камням, но его не заметили, защитникам города и в голову не пришло проверить, не карабкается ли кто по стене. Правду сказать, даже в Мирии на подобные выходки отваживались редко, но тут уж не было бы счастья, да несчастье помогло. Когда-то, когда ему было тринадцать, а Даро – семь, ее повадились запирать на чердаке, а он таскал ей сладости и просто сидел с ней в темноте, чтоб малявке не было так страшно. Глупая, она боялась кровавого Педро, а ее главным и единственным врагом была проклятая камбала...
Сначала он залезал на крышу, цепляясь за побеги дикого винограда, оплетавшего стены дворца, потом по приказанию матери виноград уничтожили. Нет, герцогиня и помыслить не могла, что ее сын навещает наказанную сестру, она сочла, что толстые лозы искушают молодых нобилей забираться к придворным дамам, чьи апартаменты находились на втором этаже дворца. Приказание герцогини было выполнено, но Даро было страшно одной в пыльной, тихой темноте, и Рито додумался подниматься при помощи кинжалов. Как он не разбился сразу же, он сам не понимал, однажды, глянув на полпути вниз, он подумал, что ему никогда не спуститься, но после пережитого и побежденного ужаса Кэрна не то что перестал бояться высоты, но перестал ее замечать...
Кинжал он воткнул хорошо. Подвел камень, вывалившийся из гнезда. Мало того, что пришлось повиснуть на одной руке, доставая из-за пазухи запасной кинжал, раздался грохот, который мог разбудить и мертвого. К счастью, караульщики не обладали тонким слухом, а может, просто были далеко. Что ж, удача хоть и повернулась к нему крупом, но хотя бы не лягалась. Дальше он взбирался осторожнее, проверяя каждый следующий камень, это изрядно замедлило продвижение, но он не мог позволить себе свалиться. Рито Кэрна обещал подняться на стену Кер-Септима, значит, он поднимется.
Воткнуть кинжал, пошатать камень, подтянуться, переставить ногу, вытащить второй кинжал, воткнуть, пошатать камень... Когда рука провалилась в пустоту, это показалось неправильным, и лишь потом мириец сообразил, что подъем окончен. Какой же из кинжалов он потерял? Жаль, если подарок Сезара. Нет, другой, последняя память о доме... Ну и Проклятый с ним.
Мириец немного посидел на стене, прислушиваясь и вглядываясь в темноту, к которой уже привык. Тихо и спокойно. Прекрасно, теперь проберемся к маленькой башенке, предназначенной для больших эллских арбалетов. Эти ослы, защитнички, не удосужились поставить там охрану. То есть, поправил себя Рафаэль, вчера не удосужились. Будет весьма печально, если за день они поумнели. Послышался какой-то шорох, и мириец скользнул между зубцами стены, сжав кинжал. Стражники ходят парами, если заметят, им же хуже – он прикончит обоих, прежде чем те поднимут тревогу. Это не столь уж и трудно, два полусонных ифранских солдафона на одного байланте. Но судьба сегодня хранила не только Рито, но и саброновских вояк. Услышанный Рафаэлем шорох повторился, затем раздался пронзительный вопль, и под ноги мирийцу шмякнулся темный ком, распавшийся на двух ощерившихся котов.
Милые зверушки, немного отдышавшись, взвыли и снова бросились друг на друга, но Рито было не до них, мириец стремительно бежал вдоль стены к запримеченной башне. Она была темной и, видимо, пустой, но Кэрна решил не рисковать, спускаясь вниз в поисках входа, а, вновь пустив в ход кинжалы, добрался по стене до проема, к которому во время боя приставляли пологие сходни с набитыми на них рейками. Так и есть, никого! Зачем сидеть ночью в укрытии, когда никакого штурма не предвидится? Рито усмехнулся и спрыгнул внутрь. В верхнем помещении было восемь окон: два широких выходили на стены (через одно из них он и залез), от них вниз вели пологие ступеньки, а шесть, в каждое из которых мог пролезть человек, смотрели за пределы крепости. Возле этих лежали по два огромных арбалета, прикрепленные цепями к кольцам в стене и в полу. Это было очень кстати. Рафаэль отцепил от пояса бечевку, размотал и бросил вниз. Друзья времени даром не теряли, и мириец втащил в башню мешок с тремя мотками прочной корабельной веревки с уже навязанными на нее узлами и закрепил при помощи услужливо вбитого в каменный пол кольца.
Теперь оставалось молить всех святых, чтоб друзья не попались во время подъема. Время тянулось до бесконечности, а слух мирийца, и так мало уступавший кошачьему, напряженно ловил ночные шорохи. Ему казалось, что поднимающиеся (а они поднимались, потому что все три веревки были натянуты) шумят, как пьяные матросы. На всякий случай Рафаэль встал в проеме, прижавшись к стене и прислушиваясь, не идут ли стражники. Если ифранцы что-то заподозрят, нужно отправить их к праотцам раньше, чем поднимется тревога. Но убивать было некого, воины Саброна ночными обходами не злоупотребляли. Наконец в бойнице что-то шевельнулось, и первый из поднявшихся ловко скользнул внутрь башни, еле слышно свистнув. Сандер! Рито ответил, и герцог поднялся к нему. Сколько они ждали? Полдесятинки или вечность? Братцы Трюэли поднялись одновременно.
– Ты слушай, а мы поднимем доспехи, – Александр исчез внутри башни. Рафаэлю казалось, что его друзья громыхают пустыми ведрами и колотят в барабаны, но или у страха были велики не только глаза, но и уши, или защитники Кер-Септима были на редкость самоуверенны и беспечны. Дважды мимо проходили караульные, и дважды они и ухом не повели. Двенадцать воинов и доспехи благополучно совершили свой путь наверх. Облачались на ощупь, помогая друг другу затягивать ремни. Кто-то уронил на пол шлем, все замерли, но опять пронесло. В эту ночь на стенах можно было устраивать оргию.
2886 год от В.И.
Ночь с 22-го на 23-й день месяца Лебедя.
Ифрана. Кер-Септим
Штефан-Альбрехт Игельберг получал деньги, и немалые, за то, что подчинялся приказам, но приказы Александра Эстре дарниец исполнял с удовольствием. Смешно сказать, капитан наемников умудрился привязаться к молодому горбуну. Если бы их постигла неудача в схватке с Раулем, господин Игельберг, не задумываясь, принял бы Александра Тагэре в свой отряд с расчетом, что лет через пятнадцать тот станет капитаном. Но Тагэре победили, и наемник с удовольствием принял предложение молодого вице-маршала остаться в Арции.
Господин Игельберг не был горазд на выдумки, но чужие мысли схватывал на лету и с огромным уважением относился к тем, кто обладал воинской сметкой и хитростью. Дарнийский капитан первым понял, что младший из Тагэре видит дальше и глубже остальных, и гордился молодым полководцем, как своим открытием. Ведь это он, сын старого Хайнца-Фредерика, на военном совете поддержал план молодого герцога, а потом захватил лагерь Агнесы. Он и сейчас сделает, что велено. Раз приказано штурмовать наружные укрепления, поднимая при этом большой шум, он будет их штурмовать, каким бы глупым это ни казалось.