Довод Королей
Шрифт:
– Сигнора, вы разрешите занять место у ваших ног?
Она вздрогнула и торопливо кивнула, даже не рассмотрев, кто обратился к ней с такой странной просьбой. А обратившийся был очень хорош собой – молодой, золотоволосый, с красивым дерзким лицом, которое чуть-чуть портили чересчур светлые брови и ресницы. Опустившись на подушки у ног Даро, пришелец, не обращая внимания ни на песни, ни на окружающих, попробовал занять девушку разговором, но та отвечала односложно и невпопад, старательно глядя на толстого молодого певца с жабьим ртом, почему-то считавшегося золотым голосом Арции.
Даро
К сожалению, девушка до сих пор не разобралась в том, кто есть кто при арцийском дворе, что же ей теперь делать? Она не знает даже имени своего кавалера. Он наверняка назвался, а она не расслышала.
– Сигнора, – ее кавалер оказался весьма настойчивым, – я жажду назвать вам свое имя. Жорес, граф Аганнский. Я сражен вашей красотой, и...
Он говорил что-то еще, но Даро его не слушала. Жорес Аганн! Сын королевы! Чего он хочет от нее? Он так хотел победить, что принял помощь нечестных судей, и все равно проиграл из-за Рито. Вряд ли он забыл, кто выставил его на посмешище! Он будет мстить, но кому? Рито? Ей? Приютившему их герцогу Эстре? И сколько же лет королеве, если ее сын ровесник «волчатам» и Рафаэлю? Элеонора была потрясающе хороша, но даже если она стала матерью в восемнадцать, ей никак не меньше... сорока?!
Мысли девушки скакали, как кролики, она смертельно испугалась своего собеседника и чуть не расплакалась от радости, когда появилась Миранда Мальвани. Жена маршала все поняла и сначала умело отодвинула Аганна, а потом под благовидным предлогом увела Даро домой. С той поры она при дворе не бывала, хотя приглашения следовали одно за другим. И вот теперь эта охота, на которую она поехала вместе с Рафаэлем.
Дариоло старалась следовать за основной кавалькадой, но она не была прирожденной наездницей. Лучше она посидит у реки и подождет, когда охотники убьют несчастных оленей.
2885 год от В.И.
1-й день месяца Собаки.
Арция. Окрестности Лаги
Жоресу Аганну, его младшему брату Базилю и их дяде Фернану Реви не хотелось состязаться в ловкости с «волчатами», да и выпитое с утра вино располагало к иным забавам. Достойная троица свернула на малозаметную тропку, намереваясь вернуться в примеченную поутру деревню, где наверняка найдется парочка хорошеньких пастушек, но судьба распорядилась по-своему. У реки нобили наткнулись на привязанную лошадь, а затем увидели и девушку, одиноко сидевшую на берегу. Это была Дариоло Кэрна, и план созрел мгновенно. Жоресу нужна знатная жена, что ж, он ее получит, причем немедленно. Миранда прячет красотку, видимо, пасет для Сезара, а достанется она Аганну. Хорошая шутка во всех отношениях.
Сначала Жорес решил сделать предложение по всем правилам. Даро, услышав шум, вздрогнула и торопливо вскочила, на ее лице отразился ужас, но подвыпивших красавцев это лишь позабавило.
– Сигнора, – Жорес, давясь от смеха, спрыгнул с коня и опустился на одно колено, – окажите мне честь и станьте моей женой.
Даро молчала, с ужасом глядя на неожиданного жениха огромными оленьими глазами.
– Ну, моя красавица, скажи же «да». И ты сегодня же станешь графиней Аганнской. Ну же...
– Сигнор, – пролепетала Даро заученную некогда фразу, – выраженные вами чувства чрезвычайно лестны для меня, но я принять ваше предложение не могу по причинам, – губы ее задрожали, – по причинам, которые вас не касаются.
– Нет. Ты его примешь, – взорвался Жорес, – здесь и сейчас. А клирика мы потом добудем.
– Браво, племянник, – крикнул Фернан Реви, – пока баб просят по-хорошему, они ломаются, а когда по-плохому, хотят еще.
– Верно, – хихикнул и Базиль, – Жорес, давай, а мы твоими поручителями будем. Если что, мы ее подержим...
– Сигноры, – голос Даро прерывался, – сигноры, оставьте меня... пожалуйста...
– Нет, дорогая, – заметил Жорес, – я тебя не оставлю. То, что добывает охотник, становится его добычей. Мне надоело, что ты прячешься за Миранду и горбуна. Иди ко мне, и покончим с нашим непониманием, а заодно и с твоей девственностью, если ты ее до сих пор сохранила. Ну же...
Даро затравленно озиралась по сторонам, но, кроме них четверых, здесь никого не было, да и быть не могло. Охота ушла далеко вперед.
– Точно, девственница, – заявил Базиль, – иначе бы уже разделась.
Даро наконец справилась с собой и слабо крикнула «Помогите», вызвав у своих мучителей лишь взрыв хохота.
– Ну и чего ты добьешься? – отсмеявшись, выдохнул Реви, – ты не уйдешь, а хоть бы и ушла... Побежишь жаловаться брату? У него хватит дури поднять на нас шпагу, только что будет потом? Может быть, тебе хочется рассказывать перед Советом Нобилей, что и как с тобой делали? Ну, а после тебе одна дорога – в монастырь, куда ты так не хотела... Так что иди сюда, и уладим все по-хорошему. Жорес будет с тобой ласковым, обещаем...
– Потом сама просить будешь, – повторил слова дядюшки Базиль. – Ну, что ж, брат. Придется мне твою невесту к тебе принести, но за это с тебя причитается.
Даро уже ничего не соображала, страх затопил все ее существо, страх перед ухмыляющимися мужчинами, страх за брата, страх публичного позора и большой, всепоглощающий ужас перед циалианским монастырем. Ленивая, сверкающая на солнце речка показалась ей единственным избавлением, и девушка с жалобным криком бросилась с берега. Увы, здесь было воробью по колено. Даро вымокла, вывалялась в грязи, но даже не ушиблась. Базиль Гризье, хихикая, направил коня в речку и отсек барахтающуюся девушку от дальнего крутого берега, на который она в тяжелом вымокшем платье для верховой езды и не смогла бы вскарабкаться.