Довод Королей
Шрифт:
– Получила? – засмеялся король. – Я же просил тебя, Элла, и прошу еще раз. Не трогай Сандера, он стоит всех твоих родственничков, вместе взятых. Как бы ты ни была мне дорога, с братом ты меня не рассоришь. Подумай об этом на досуге... А теперь прости, мне нужно сказать пару слов брату и сестре Кэрна.
2885 год от В.И.
3-й день месяца Собаки.
Арция. Лага
Даро не хотела идти во дворец, но пришлось.
– Ты должна вести себя так, словно ничего
И Дариоло честно надела золотистое платье и нитку золотистого же жемчуга на шею – память о спасшем их капитане. Все остальное было подарками Рито, или, вернее, герцога Эстре, который, хоть и не купался в золоте, как семейство Вилльо, имел обыкновение помогать тем, кого считал друзьями. Рафаэль пытался отказаться, но монсигнор нашел какие-то слова... Даро не удивилась, Александр Тагэре мог убедить кого угодно. Не словом, так клинком. Мечом он пользовался нечасто, но ради нее поднял руку на всесильных временщиков. Только бы Эстре сегодня был у брата!
Когда они с Рито подъехали к летней резиденции, девушке вновь стало страшно. Ей казалось, что на нее смотрят все, и это действительно было так, но причиной была красота Даро, которую волнение сделало еще ярче.
С монсигнором они столкнулись у самого входа на Террасу Нарциссов. Александр весело болтал с какими-то нобилями. Он, видимо, собирался уходить, потому что стоял лицом к двери. Увидев Рафаэля и Даро, герцог сразу же простился с собеседниками и подошел к ним.
– Хорошо, что пришли, – Эстре весело улыбнулся, никому бы и в голову не пришло, что речь идет о чем-то серьезном, – я говорил с королем, он берет Даро под свое покровительство. Ее Величество вынуждена сделать то же самое. Никого из наших «друзей» здесь нет. Они все осознали и ночью уехали в свои владения. К сожалению, мне нужно идти, но здесь вам ничего не грозит. – Александр слегка сжал прохладные пальчики Даро и ушел. А она осталась.
Было глупо держаться за брата, к которому подошел какой-то рыцарь с разговорами о соколиной охоте. Даро заметила стайку дам и девиц и попыталась к ним присоединиться, но не успела. Подошел король.
– Разрешите, сударыня, – Филипп протянул девушке руку, галантно обернутую плащом, и она, вспыхнув, на нее оперлась, немедленно попав под прицел доброй сотни все замечающих придворных глаз, – давайте погуляем по саду. Не возражаете?
Как бы она осмелилась возразить? Рука короля была твердой, Даро видела его красивый профиль, обрамленный золотистыми локонами. Филиппа называли «Пять ланов мужской красоты», и это не было преувеличением. Он слыл добрым и учтивым кавалером, но девушка отчего-то отчаянно трусила, хоть король на нее и не думал смотреть. Наконец они дошли до изящного мраморного мостика, повисшего над соединявшей два озера протокой. Наверху была беседка с низкими диванами. Филипп провел туда свою даму, Даро, замирая, опустилась на расшитые бабочками подушки, и только тогда король заговорил:
– Я все знаю. Мне очень жаль, что мои родственники повели себя столь неподобающе. В какой-то степени их может оправдать ваша красота, признаюсь, я никогда не видел столь совершенного лица. – Даро вспыхнула, а король неожиданно мягко улыбнулся. – Это не лесть, сударыня. Вы смутили сон всех мужчин моего королевства и заставили умирать от ревности всех женщин. Пока вы свободны, покоя в Арции не будет.
– Ваше Величество... – Что можно сказать в ответ на такие слова? – Ваше Величество, я не хотела...
– Глупая девочка, – Филипп коснулся щеки Даро, и она вздрогнула, – не бойся, я еще не обидел ни одну женщину, разве что своим невниманием... Ну, конечно же, глупая! Разве плохо быть красивой, молодой, обожаемой? Неужели тебе не нравится, когда тебе говорят о любви?
– Мне... Мне никто о любви не говорил.
– Мой пасынок, видимо, не в счет. Тем лучше, значит, я могу быть первым, – король улыбнулся своей знаменитой улыбкой.
– Ваше Величество... Это нельзя... Королева...
– Королева тоже моя подданная. Я не знаю слова «нельзя», а только «не хочу», – голос короля обрел властность. – Тебе нравится кто-то из наших кавалеров? Скажи. Я его тебе подарю.
Даро молча хлопнула ресницами, но в уголках ее глаз стали подниматься слезы.
– Почему ты молчишь?
– Ваше Величество... Мне никто не нравится. Мне хорошо с моим братом... Мы друзья. Пожалуйста, не надо мне никого...
– Ты не представляешь, с какой радостью я выполняю эту твою просьбу. Никого не будет. Бедная, как же тебя напугали эти негодяи! Я понимаю Сандера, хоть он и железный. Он правильно сделал, что схватился за меч, я бы сделал то же. Ты не кокетка, и ты не виновата в том, что произошло. Теперь я в этом убедился.
– О, Ваше Величество, – Даро только сейчас поняла, как напугалась, – так это была шутка? Вы меня проверяли?
– Можешь это считать шуткой, – согласился король, – пока. Но каждая шутка намекает о том, о чем всерьез говорить еще рано. Тебе восемнадцать, а мне всего тридцать три. Время терпит.
– Я могу идти?..
– Конечно, Дариоло. Какое все же у тебя красивое имя. Ты можешь идти куда хочешь и... можешь вернуться, когда хочешь.
Нэо Рамиэрль
Синий огонь угас, открыв овальный провал в радужную бездну. Цвета сменяли друг друга в строгом порядке. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый и снова красный... Двое эльфов стояли на самом краю, не решаясь сделать шаг вперед. Игра красок пугала. Пугали и странные слова, сказанные в полубреду Норгэрелем. Сын Ларэна беспомощно поднял глаза на родича, и это словно бы разбудило Романа. Будь что будет, но он шагнет вперед. В никуда. Как шагнула Герика. Он был уверен, что его путь оборвется на Алтаре Ангеса, но с тех пор прошло шестьсот пятьдесят лет, а он жив, выживет и сейчас. Разведчик улыбнулся.
– Норгэрель, возвращайся в дом и жди. А я должен идти.
– Я с тобой.
– Ты еще не совсем здоров, и потом, я не знаю, что там такое. Глупо рисковать двумя головами, если можно обойтись одной.
– Нельзя, – в голосе родича впервые за время их дружбы прорезались жесткие нотки, – обратной дороги может и не быть. Лучше идти вдвоем, чем поодиночке. Вдруг моя память пригодится и по ту сторону.
Роман с сомнением посмотрел в синие глаза. Что ж, в них обоих течет кровь Ларэна и Залиэли. Хватит считать Норгэреля слабым и младшим, когда-то он недооценил отца, не стоит повторять ошибок.