Дойти до другого берега
Шрифт:
Трое меня держали, а остальные били, причём бабы тоже. Когда я упал, стали душить. И тут вышла жена и торжественным голосом объявила: “Едет милиция!” И всю мразь как ветром сдуло.
Но зато до момента потери сознания я высказал им всё, что думаю про это стадо обывателей, качающих права везде, где только можно, понимающих лишь мат и удар по харе, не приемлющих не похожих на себя людей, озлобленных, неполноценных, подверженных инстинкту стадности, не читающих или читающих бульварное дерьмо, из музыки слушающих только радиостанции и проводящих большую часть свободного времени у ящика с колбасой и пивом.
7.
Да, мне больше нравилось общаться с живыми людьми. Быть частью общества из зомби (как в последнем ромэровском фильме) мне не хотелось. Путь живого человека, как мне кажется, начинается с банального, но, пожалуй, самого главного вопроса: зачем я пришёл на эту планету?
Конечно, я общался и с хиппи и другими неформалами. У них было много минусов. Они курили травку. Но вот интересный момент. Я не видел, чтобы человек, употребляющий лёгкие природные наркотики, которые запрещены государством, наносил себе такой урон, как пьяница. Например, был у меня один рабочий по имени Иван. Ничего плохого сказать про него не могу. Работу выполнял очень быстро и в меру качественно. Всегда был весёлый и очень забавно шутил, сопровождая свои шутки мимикой. В общем, настоящий артист. Иван всегда курил траву. И всё бы было нормально, но однажды он запил и повесился. У водки есть странное свойство - толкать людей на деградацию, преступление, повешение. А вот среди философски покуривающих людей дегенератов я не встречал. Почему государство запретило эти растения совсем? Их даже в руках нельзя держать. Почему акценты расставлены таким образом, решать не мне. От чего это зависит, людей, их сущности, природных условий, уровня интеллекта и его направленности, традиций, мне знать не интересно. Я не делаю культа из людей, вещей и веществ, потребляемых внутрь.
Животное я не могу назвать плохим. Оно – часть природы, а человек часть чего-то большего. И поэтому его жалко. Я хочу помочь перейти людям на другой берег, но площадка слишком узкая, всего сантиметров семь.
Питер.
Итак, шел 2006-й. Я позвонил Сергею Фирсову и спросил, почему нет ответа на моё электронное письмо насчёт выступления в клубе-музее Виктора Цоя «Камчатка».
На что он ответил вопросом: «Когда ты хочешь петь?»
Я удивился и назвал дату: «Пятница, 19 июля».
Вышла рекламка в журнале FUZZ.
Мы выступали в одном концерте с дуэтом «МАРЬЯЖ ДЕКОРАЦИИ», был аншлаг, но я заметил, что зритель был разный. Нас слушала смешанная аудитория, где-то от 18 до 50. Это было хорошим моментом. Я всегда мечтал петь для серьёзных людей. На «Марьяже» присутствовали их поклонники возраста 25-35 лет. Нас разогревала пара молодых ребят.
Слушая нас, зритель ловил каждое слово. Это было очень необычно. Мы исполнили несколько песен из репертуара «ШИПОВНИКА И ЛЕСТОВКИ», и естественно, я пел свою сольную программу.
Единственное событие, которое омрачило этот день - это то, что у меня украли мобильник. Один милый воришка тёрся всё время рядом и купился на мой смартфон. А когда я оставил его в чехле для гитары, он его мгновенно стянул и исчез. Когда я обнаружил пропажу и стал спрашивать у народа, оказалось, что этого человека никто не знает…
Но впечатления от города и концерта остались просто замечательными.
Непонятно отчего ко мне началось паломничество местной творческой молодёжи. Один за другим шли «гениальные» поэты и музыканты, которые выходили на меня через моих знакомых.
Были просто удивительные случаи.
Однажды пришла ко мне группа молодых людей во главе с лидером – неким Димой. Побеседовали. Я помог им с аппаратурой на концерт и дал спеть среди многих на разогреве у Черного Лукича. Потом Дмитрий ещё пару раз звонил и пришел вдругорядь со своей девушкой и клавишницей по совместительству, но, как оказалось, с определённой целью.
Среди беседы мне был задан вопрос, что нового я написал. Я поставил песню «У излучины чёрной реки», вошедшую в сборник «Охота №15» компании «Бомба-Питер».
Девушка ещё до того, как зазвучала музыка, демонстративно взяла том Булгакова и стала читать. Потом заявила, что такое она в школе писала и что у неё в сто раз стихи лучше, а подобное пишет каждый. И вообще, она сюда пришла Булгакова читать.
Я так понял, этот спектакль был запланирован. От зависти распирало её по полной, и это требовало вымещения.
Я спросил, поняли ли они, про что песня. Оказалось, нет.
Я заметил им, что злость и презрение - это неплохо для автора. А сам подумал: если они, конечно, подкреплены талантом…
Вот так я пытался закончить общение с многочисленной плеядой костромских «гениев», но они так и не отставали от меня. Продолжали напрашиваться ко мне в дом, названивать и при этом ненавидеть.
Как же богата «гениями» костромская земля!
Вот рецензия на песню «У Излучины Черной Реки» на сайте «Неформат.ru»:
«Тонкий черный стеб, иезуитски завернутый в теплую шаль романса. Надеюсь, что Владимир отдает себе отчет в том, что именно он написал и спел. А вот многие слушатели, боюсь, не смогут оценить по достоинству зловеще-томный голос, выпевающий: «Если в черную воду войдешь,/То тотчас на крючок попадешь/И отдашь ты, горе-пловец/Все тепло своих красных телец». Не в то время довелось петь Шамову, – запасы интеллекта в стране стремительно иссякают».
В другой раз, уже поздно вечером, раздался звонок мобильного телефона. Звонил пьяный рабочий. «Владимир Валерьевич, - по-хамски заорал он – хочешь послушать гения?!» После он передал телефон какому-то голосу, и тот объявил мне: «Я готов».
Ладно… читайте – недоумённо сказал я,
и он начал:
«Ой, вы вишни мои…»
Стихотворение в стиле Сергея Есенина он прочитал с неимоверным воодушевлением. От этого странного события у меня начало «сносить крышу». Когда рабочий взял телефон, я спросил, чего они от меня хотят. «Как что,- закричал он – раскрутить»…