Дождь немного стих
Шрифт:
Нравилась эта потеха,
Смотрели они со всех сторон
И, буквально, давились от смеха…
Но в это время тихо и ловко
Над городом кружил самолет.
И никто иной, как Вася Морковкин,
Был в самолете пилот.
И когда воробьиная наглая морда
Попала в заветную метку,
Вася Морковкин спокойно и гордо
Пальцем нажал на гашетку.
Так и не стало того подлеца.
В
И после истории такого конца
Смело по тротуарам гуляю теперь я.
Верю, что если случиться порой,
Что кто-то прибегнет к гадким уловкам,
Всегда поможет народный герой,
Такой, например, как Вася Морковкин…
Про орла
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой.
А. С. Пушкин «Узник»
У орла подбиты оба крыла,
И оба подбиты глаза.
Он сидит, а под ним трясется скала,
Но он не моргнет ни разу.
Море бурное волнами бьет о скалу,
Солнцем перьев печет солому.
Хочется что-нибудь скушать орлу,
Но клюв у него изломан.
От орла ушла молодая жена,
Дети к советам глухие.
Но орел не грустит, ведь его жизнь полна
Борьбою со стихией.
То под утро смертью блеснет стрела,
То понос прошибет вечерний…
Вот такая суровая жизнь у орла
Полная приключений.
Адам, Ева и змей
— Откуси-ка кусочек — раз сказала мне Ева,
И протянула яблоко в белых руках.
Я откусил, конечно, чтоб избежать ее гнева,
Оно было червивым и меня стошнило в кустах.
Продолжение вы знаете, нас всех изгнали,
И пошли мы по земле, которой не было пустей.
Скажу для сведения, чтоб вы знали —
Первая семья — это я, Ева и змей.
Так и жили мы вместе, вставая на рассвете,
Работали весь день и в стужу и в зной.
И постепенно откуда-то появлялись дети,
А Ева и змей все шептались за спиной.
А о чем шептались, даже и не знаю,
И откуда дети — вопрос в глаз, а не в бровь.
Жаль, что я вытошнил тогда яблоко познания.
Вот такая история, а вы говорите «Любовь»!
Былина
Как горят костры у Шексны-реки,
Как стоят шатры бойкой ярмарки.
Александр Башлачёв «Егоркина былина»
1
Вновь пришла зима, и все замерло.
Содрогнулся вечный круговорот.
Все что двигалось, встало замертво.
Ни прохожих, ни вестей у ворот.
Время бьется в мозг, да звуками мерными
Все проносит мимо мысли замах.
Рвется ветер в дом движеньями нервными,
А за окнами повсюду зима.
Он бежал бы прочь, да враз не уйти ему.
Он лишь смотрит вдаль на блеклой заре.
Душу всю заволокло паутинами…
Вот и белые волхвы у дверей.
Там река твоих надежд скрыта холодом,
Там река твоих надежд в латах лжи.
А кто реку ту пройдет в три дня по леду,
А кто реку ту пройдет — будет жив!
Там предстанет пред тобой тьма, и мышкою
Иль чудовищем порхнет у лица.
Отворотишь взгляд — тотчас станешь льдышкою,
А удержишься — пройдешь до конца.
2
Вот и ласково кружится метелица.
Он застыл, переступая порог.
Но сказать, зачем пришел — как осмелиться?
Да и ей спросить самой невдомек.
Только где ж ее искать, эту реку то?
Как ту сторону найти, что верна?
Он закрыл глаза, одно — смотреть некуда.
Он открыл глаза — да вот и она.
Он кричит, разинув рот, надрывается,
Где река надежд застыла молчком.
Он кричит, а в глубине уже знается,
Не услышит даже эхо ни в ком.
Путь неблизкий с безутешными мыслями,
А идти то, что ни день, все не в счет.
Но сомнения бездейственный миг сломив,
Он шагнул по глади скованных вод.
Книгу памяти листал с бойким шелестом,
А всей книге той цена — битый грош.
Только не нашел такого в душе листа,
Чтобы вырвать, да не кинуло б в дрожь.
3
Оттого и в голове помешалось все.
Он идет, усталость сводит с ума.
На колени хоть пади, снегу жалуйся.
Как предстала перед ним с неба тьма…
— Ты зачем сюда пришел, горе-молодец,
Прошагал реки надежд добру треть?
Иль отведать моего решил холода,
На видения ль мои посмотреть?
Тьма холодная красуется силою.
В сердце льдинками застыли слова.
Разговаривать с такой — дело милое,
Что лучиною огонь целовать.
Обернулась темень пропастью черною,
И обратно поманил к дому страх.