Дождь
Шрифт:
Как будто очнувшись ото сна, император взял жену за руку и, потянув в темный проход, сухо сказал:
— Пойдём.
Они вышли из тьмы в пустом узком проулке и, завернув за угол, оказались на заполненной людьми широкой улице. Тамми стала крутиться по сторонам, с любопытством разглядывая величественную архитектуру города. Столица жила своей жизнью, заполненная шумом и повседневной суетой. Она радовала глаз сверкающими витринами магазинов, проплывающими мимо великолепными экипажами, уютными уличными ресторанчиками с затененными беседками, увитыми диким плющом, снующими по улицам жителями. Мимо них пронесся мужчина с огромной корзиной
Словно не поверив происходящему, девушка подставила потоку вторую руку. Тьма лилась, как вода, сквозь пальцы, не оставляя на руках даже следов своего присутствия. Звонко рассмеявшись, Тамми повернулась к владыке, на лице которого, полускрытом длинным капюшоном, блуждала теплая улыбка.
— Нравится? — Рэйнэн смотрел в смеющееся лицо жены, замирая от растекающегося в груди странного жара.
— Очень, — восторженно выдохнула она, — как это работает?
— Немного магии, немного науки, — Рэйнэн поднял вверх руку, формируя заклинание, и фонтан замер, бегущие струи повисли в воздухе серой незыблемой массой. Брови Тамми изумленно застыли на взлете, она ткнула пальцем в невесомый поток, и он прошел насквозь, как иголка, прокалывающая ткань.
— Фонтан сделан из тэранга, источника темной силы, — пояснил Рэйнэн, похлопав рукой по черному камню, из которого были сделаны чаши. — Внизу вкопан механизм, позволяющий втягивать и выталкивать потоки, а руны бесконечности и константы, вычерченные на дне, делают этот процесс постоянным и неизменным.
Стихиница перегнулась через бортик и увидела на дне два светящихся символа, потом, взгляд случайно упал на уложенную темной брусчаткой дорогу, сквозь которую были видны силовые линии магии, вплетенные в древние руны.
— Это заклинания, поддерживающие сеть над городом? — спросила она владыку. Рэйнэн недоверчиво посмотрел на Тамми.
— Ты видишь каркас пентаграммы? Удивленно моргнув, она ответила:
— Я вижу линии силы и знаки силы, я не знала, что это часть пентаграммы.
— Странно, — произнес владыка, хмуро взирая на супругу.
— Что странно, что я вижу магию? — Тамми испуганно попятилась от нехорошего предчувствия, кольнувшего под сердце.
— Эти линии — часть пентаграммы удерживающей парящий дворец Авергард. В них нет ни капли магии древних, только темный источник. Сам город построен поверх магического каркаса, а все здания сделаны из того же камня, что и дворец, создавая как магнит, поле, удерживающее глыбу со зданием в воздухе. Идея заключалась в том, что иные носители магии не способны будут причинить вред ни городу, ни дворцу, потому что, не имея темного источника силы, они просто не способны увидеть магию, опутывающую столицу. Но ты каким-то невероятным образом видишь то, чего не должна видеть, понимаешь, то, что не должна понимать.
— И что мне теперь делать? — девушку вдруг охватила непонятная тревога и паника.
— Ничего. Просто будь со мной рядом. А сейчас не отходи от меня ни на шаг, — Рэйнэн взял жену за руку, крепко сжимая ее изящную ладошку, и увлек за собой дальше по улице.
— Куда мы идем? — поинтересовалась Тамми, понимая, что они движутся к окраине города.
— Рынок, — загадочно коротко объяснил владыка. — Если ты не видела знаменитый рынок Тавергарда, считай, ты не видела столицы. К тому же, там можно купить одежду.
Темный император лукавил, одежду
Чем ближе они подходили к рынку, тем гуще становилась толпа шествующих туда людей. Рэйнэн обнял одной рукой Тамми за талию, плотнее прижимая к себе, другой рукой он прокладывал им дорогу, не позволяя хаотично двигающейся живой массе зацепить или толкнуть его хрупкую спутницу. В воздухе витала неповторимая атмосфера веселья и праздника, отовсюду были слышны громкие голоса, смех, крики. Пространство между прилавками было заполнено шумной толпой, и вся эта людская масса беспрерывно ходила, торговалась, галдела. Вперемешку продавались и мясо, и рыба, и овощи, и одежда, и посуда — чего здесь только не было. От большой телеги с наваленными на нее диковинными красными фруктами шел такой восхитительный запах, что Тамми невольно сглотнула, проходя мимо. Владыка мгновенно остановился и бросил торговцу мелкую монетку, взяв с кучи большой сочный плод.
— Это эуриан, невероятно вкусно. Попробуй, — Рэйнэн, очистив ножом кожуру плода, протянул его жене. Девушка откусила кусок, и на ее лице появилась блаженная улыбка. Она с жадностью стала вгрызаться в сочную мякоть, отчего по подбородку и шее побежали тонкие липкие струйки. Рэйнэн отвернул голову, не в силах смотреть на это зрелище, подобная картина вызывала у него одно желание: коснуться губами испачканной шеи жены и слизать с нее сладкий, тягучий сок. Тамми, увидев замешательство владыки, решила, что ему тоже хочется есть, но он вежливо отказался в ее пользу.
— Возьми, это твоя половина, — сказала девушка, протягивая мужу оставшийся кусок. Рэйнэн замер и какие-то доли секунды пристально смотрел на нее, а потом, быстро наклонившись, стал откусывать от фрукта кусок за куском, каждый раз касаясь губами ее ладоней. Тамми покраснела, понимая, насколько недвусмысленно выглядит то, как он ест из ее рук. А владыка между тем достал из кармана платок, сначала вытер ее лицо, потом руки, а потом на полном серьезе произнес:
— Ну, все, теперь мы с тобой связаны вечной страстью.
Тамми растерянно покосилась на улыбающегося толстого продавца, все это время за ними наблюдавшего, потом перевела взгляд на Рэйнэна.
— Ты чем меня накормил?
— Эуриан еще называют плодом страсти. Говорят, если женщина вкусит плод и угостит им мужчину, то они воспылают друг к другу вечной страстью, — Рэйнэн сложил на груди руки, с улыбкой наблюдая за реакцией жены. Малышка взялась пунцовыми пятнами, в глазах появился гневный блеск.
— Т-ты… Да как ты… — Тамми стала задыхаться от нахлынувшей обиды.
— Чего ты злишься? Ты же сама мне предложила, — невозмутимо констатировал император.
— Я не знала. Я же ничего не знала… А ты, ты сделал это специально, — начинала заводиться стихийница, стуча кулачками в мощную грудь мужа. Он поймал ее руки и стал громко смеяться.
— Я пошутил, извини. Эуриан действительно называют плодом страсти, но не из-за того, что я тебе рассказал, а из-за очень притягательного, искушающего запаха и ярко- красного цвета.
— Ты невыносимый, — буркнула сердитая девушка. А потом, увидав, что торговец фруктами, глядя на них с Рэйнэном, весело посмеивается, застенчиво улыбнулась, и тоже стала звонко хохотать. Продавец, выбрав несколько крупных эурианов, протянул их императору со словами: