Дожить до весны
Шрифт:
Она забрала его телефон и стала тараторить какую-то чушь про современные технологии. А Даниил вдруг безумно захотел дотронуться до её пышных волос, зарыться в них лицом. Он что-то отвечал на автомате, а сам любовался лучистой улыбкой Ксении, ямочками на её щеках.
Перевёл взгляд на пухлые губы и тут же остановил себя. Он ничего не знает об этой девушке, и социальные роли у них неравноправные: он – взрослый преподаватель, она – юная студентка. Сколько ей, лет двадцать? Всегда считал, что разница в возрасте должна быть минимальной. Да и не нужен ему никто.
Но все доводы рассудка
Ксения вздрогнула, растерялась, дрожащим голосом попрощалась с ним и выбежала из аудитории. Громкий стук закрывающейся двери. Он остался сидеть в пустой аудитории, не понимая, как рыжая студентка смогла за одну встречу пробудить в нём давно забытые эмоции.
Даниил вышел на улицу, чтобы привести мысли в порядок. И увидел, как Ксения обнимается с каким-то парнем, держа в руке убогие розы. Что ж, так даже лучше, решил он.
Но их нелепое столкновение в столовой окончательно испортило Даниилу настроение. Она тянулась к нему, смотрела зачарованно, а потом лишила дыхания, прикоснувшись пальцами к шее и ключице. От неё пахло весенней листвой, хрупким ландышем и, почти незаметно, воздушно-золотистым шампанским. Волнующий аромат, пьянящий кровь, тело и разум.
Он сцепил зубы, отстранился и ушёл подальше от соблазна.
Даниил вспоминал о рыжей всю неделю. Поэтому сам предложил Анжеле Витальевне поменяться группами: он будет вести практику у филологов, а она – у переводчиков. Пусть возрадуется прилипчивая староста с откровенным вырезом, ей не придётся защищать реферат.
В пятницу он не зря выжидал пятнадцать минут: сначала услышал возбуждённый голос Ксении, а потом увидел, как она хлопает в ладоши и смешно размахивает руками. Волосы всклокочены, глаза искрят, на губах мелькает улыбка. Она быстро раскусила его обманчивую серьёзность – смотрела с любопытством, изучающе, открыто. А Даниил под напором её взгляда совсем забыл, что хотел обсудить на паре. Превратил занятие в цирк с нелепыми вопросами и ответами.
Этот понедельник казался ему скучным. Ксения сбежала домой, а он в сотый раз перечитывал её сообщение с вопросом в конце и думал, стоит ли отвечать. Вспоминал, как привлёк девушку к себе, не выдержав горечи в её голосе, как дотрагивался до её лица, поддавшись мимолётному желанию. В груди всё переворачивалось. Он не должен был давать ей надежду...
Даниил пошёл в столовую, купил отвратительный кофе и лениво скользил взглядом по лицам студентов. Телефон завибрировал: звонил отчим. Какого чёрта ему нужно?
– Слушаю, – ответил холодно.
– Прости, если отвлекаю, но это срочно. Я сейчас в столице по работе, ничего сделать не могу. Твой брат припёрся в наш дом, только что названивал бухой, видимо, по ошибке номер набрал. Прошу, съезди домой, проверь, убрался он или нет. Через час Соня с работы придёт, не хочу, чтобы она Романа в таком состоянии увидела.
– Хорошо, я всё сделаю.
Он отложил телефон, сделал несколько глубоких вдохов, смял пустой пластиковый стаканчик. За десять минут Даниил договорился
ГЛАВА 18
В детстве они со старшим братом были не разлей вода. Вместе попадали в передряги, гуляли по заброшенным зданиям, убегали от тупых гопников, поджигали дорожки пуха на улице. Когда Роману стукнуло четырнадцать лет, он попросил старшеклассника купить что-то из крепкого алкоголя. Они потом долго откашливались и заливали водой разодранное дешёвым пойлом горло. Даниил боготворил старшего брата. Роман стал для него лучшим и единственным другом. Они рубились на первой PlayStation, зачитывались комиксами и устраивали вечера запойного просмотра “Звёздных войн”, “Гарри Поттера” и “Доктора Кто”.
Повзрослев, братья сдружились ещё сильнее. Каждую неделю зависали в пабе или на даче, с привычной иронией делились подробностями личной жизни, вместе путешествовали по Европе.
Но год назад всё изменилось. Роман не справился с потерей любимой девушки, начал игнорировать родителей, отстранился от брата. Даниил пытался наладить общение, хоть как-то помочь родному человеку, но лишь натыкался на каменную стену.
Перед новым годом они виделись в последний раз. Слово за слово – и дело дошло до драки. Сплёвывая кровь на грязный снег, Роман с ненавистью сказал:
– Оставь меня наконец в покое, братец. Я больше не нуждаюсь в нашей дружбе.
Даниил подошёл к двухэтажному дому родителей. Он не знал, что скажет брату, перед глазами расплывались тёмные круги, а во рту горчило.
Внутри стояла мерзкая тишина. В коридоре он увидел небрежно валяющиеся кроссовки, значит, брат никуда не ушёл. Заглянул на кухню: всё те же нелепые магнитики прицеплены на холодильник. В остальных комнатах чисто и безлико. Даниил поднялся на второй этаж, уже осознавая, куда именно припёрся незадачливый братец.
Так и есть: в их детской комнате раздавался шум. Там ещё остались следы прошлого: постеры с музыкантами на стене, старый пузатенький компьютер, запылившиеся диски с играми, двухъярусная кровать, которую братья обожали. Они вечно спорили, кто будет спать наверху, и чаще всего побеждал Роман.
Даниил хотел сбежать. Пусть сами разбираются с пьяным братом! А ему нужно на волю, в университет, в одинокую квартиру или в паб – не важно. Главное – подальше от снедающего душу сожаления. Не уберёг, не спас, не помог – и нет больше сил бороться с тем, что от него не зависит.
Он сжал челюсть и толкнул дверь. Их детские вещи валялись на полу, а братец сидел за письменным столом и рассматривал фотографию в простой рамке. Роман выглядел ужасно: мятая одежда, растрёпанные волосы, многодневная щетина, покрасневшие глаза. От него разило алкоголем и отчаянием.
– Тебе не стоит здесь находиться, – твёрдо произнёс Даниил. – Скоро мама вернётся с работы.
– Не беспокойся, я как раз собирался уходить. Сам не знаю, зачем припёрся. Давно в родных стенах не был.