Дозор. Питерские тени...

Бондаренко Андрей Евгеньевич

Антонов, спуская ноги на пол, случайно задел краем одеяла невысокую чашку, стоявшую на крохотной прикроватной тумбочке.

– Дзынь! – встретившись с крашеными досками пола, известила чашка, после чего бесшумно распалась на две половинки.

Послышались бойкие торопливые шаги, коротко скрипнули дверные петли, и в комнату вошла высокая худощавая девица, облачённая в светло-зелёный коротенький халат, с аккуратной докторской шапочкой – такого же цвета – на голове.

«Законченная мымра-стерва среднего возраста», – определил навскидку внутренний голос, считавший себя большим знатоком женской психологии. – «Выправка – армейская. Выражение лица – прокурорское. Волевая нижняя челюсть. Глаза – за стёклами очков – стальные. Не серые,

как, например, у бесшабашной Северины, а, именно, стальные. Типа – обломки острого клинка дамасской стали, вставленные – по нелепой ошибке – в человеческие глазницы…. Такой дамочке надо бы трудиться не медсестричкой, а армейским прапорщиком или же полицейским генералом. Что – по глубинной сути – одно и то же. Морду делай построже, да ори на подчинённых почаще. Служба и сладится.…Впрочем, как показывает практика, именно такие мымры-страшилки в постели ведут себя на удивление развратно. То бишь, пытаются компенсировать серенькие внешние данные отвязанной сексуальной активностью…. Ты бы, братец, того. Присмотрелся бы к барышне. Типа – с далеко-идущими намереньями и вариантами. Длина халата, она говорит о многом…. Пардон, не расслышал? Ага, послал – в очередной раз – верного и преданного друга. Причём, гораздо дальше, чем обычно…. Что за дурацкая манера, а? У него, понимаешь, сердечные душевные терзания. Бывает, конечно. Но, я-то здесь причём? Зачем хамить и ругаться? Вот, обижусь и замолчу на долгие-долгие годы. Кто – вместо меня – будет давать умные советы? Смотри, чудак законченный, доиграешься…».

– Нелли Степановна, – грозно нахмурившись, представилась мымра. – Кто, больной, разрешил вам вставать с кровати и портить казённое имущество?

– Дык, оно случайно получилось, – принялся смущённо оправдываться Гришка. – Честное и благородное слово, не нарочно…. А, где Сова? То есть, Ольга?

– Кто такая? Жена?

– М-м-м…. Невеста.

– Далеко не каждая невеста – в конечном итоге – становится женой, – уверенно тыкая длинными бледными пальцами в кнопки мобильного телефона, изрекла Нелли Степановна. – Неоднократно проверено…. Николай Борисович? Добрый день! Ваш лысоватый подопечный пришёл в себя. Звоню, как и было договорено…. Самочувствие? Бодр и активен. Попытался встать с постели, раскокал почти новую кружку. А сейчас – похотливым взглядом – пытается проникнуть мне под одежду…. Что? Ха-ха-ха! Очень смешная и актуальная шутка. Ха-ха-ха! Вас поняла. Жду, – убрала мобильник в карман халатика, после чего, окинув Антонова неодобрительным взглядом, спросила: – Всё ясно, больной? Велено дожидаться приезда начальства. Прошу незамедлительно лечь в постель. Иначе нажалуюсь. Сейчас принесу швабру и совок. Приберусь немного. Потом будем принимать таблетки, пилюли и прочие препараты, обозначенные в вашей личной лечебной карточке. Вопросы?

– Э-э-э…. А, что, всё-таки, с Ольгой?

– Ничем помочь не могу. Во-первых, чужие сердечные дела меня совершенно не интересуют. Во-вторых, я являюсь наёмным работником, которому платят деньги, в том числе, за отсутствие любопытства и за короткий язык. В-третьих, лапать меня не надо. По крайней мере, до отдельного разрешения с моей стороны. В-четвёртых, курить в палате запрещено, а сигареты и зажигалка конфискованы…

Примерно через полтора часа в комнату вошли Шеф и Северина.

Николай Борисович (Иван Петрович?), отделался коротким вежливым приветствием, а рыжеволосая фотомодель, ехидно улыбаясь, принялась заливаться курским весенним соловьём:

– О, наш спящий красавчик изволил пробудиться! Молодец, ко времени. Есть о чём поболтать. Прояснить густой туман в твоей лысой головушке, избавить от серых теней, заполонивших разум…

– Где Ольга? – перебил Антонов. – Куда-то уехала? По делам? А почему вы оба так странно одеты? Джемпера, кожаные куртки…. Зачем?

– По погоде мы, Брюс, одеты. Сугубо по погоде. Шестнадцатое августа сегодня на дворе. С самого утра мелкий дождик моросит.

– Я

так долго спал?

– Ну, долго…. Сан Саныч толковал о двух-трёх месяцах, а ты, крепыш, гораздо быстрей вышел из «сонной коммы». Тренированный организм, наверное, задействовал скрытые резервы. Плюсом здоровая психика, не обременённая бытовыми проблемами…

– Где Ольга?

– Вот же, мелодрама южноамериканская! – притворно рассердилась Северина. – Серьёзный разговор, понимаешь, намечается, а он всё о глупостях любовных думает…. Тебе, Гриня, сколько лет? Шестнадцать? Семнадцать?

– Где Ольга?

– Ладно, уговорил, сменим тактику…. По неотложным делам уехала твоя зеленоглазая зазноба. Во-первых, её отец попал в больницу с сердечным приступом. Есть, поверь, и «во-вторых», и «в-третьих», и «в-четвёртых»…. Видишь, конверт? Там, понятное дело, находится письмо, сочинённое Олькой Ивановой в твой адрес. Повеселел, дурашка? То-то же…. Впрочем, послание я тебе отдам попозже, когда подробно перетрём ряд важных вопросов. Ну, готов к перевариванию серьёзной информации?

– Подождите немного, – попросил Шеф.

Достав из кармана куртки чёрную продолговатую коробочку, он нажал на крохотную кнопку и, полюбовавшись пару секунд на зелёную лампочку, загоревшуюся в правом верхнем углу неизвестного прибора, разрешил:

– Продолжай, Сева. Эфир спокоен.

– Спасибо. Продолжаю…. Итак, Антонов, пришло время узнать – тебе, ясный горький перец – всю правду о Дозоре.

– Чем же я заслужил такую честь? – глумливо оскалился Гришка. – Неужели, своим геройским поведением на ржавой «Афродите»?

– Николаша, может, ты продолжишь? – загрустив, предложила звезда столичного подиума. – Ну, не могу я терпеть, когда постоянно перебивают. Нить повествования теряется. А ещё так и подмывает – настучать по мордасам этим наглым и не в меру говорливым перебивальщикам.

– Значит, Николаша? Ай-яй-яй…

– А, что такого? Вам с Олечкой, значит, можно крутить шашни сердечные, а другим, выходит, противопоказано?

– Прекратите дурацкую пикировку! – нахмурился Шеф. – Нашли время…. Интересуешься, Гриня, почему «время пришло» именно сейчас?

– Есть такое дело.

– Ничего хитрого. Ты откровенно перерос роль оперативного сотрудника. Сиречь, боевика. Пора двигаться дальше. То есть, готовиться, поднявшись на соответствующий информационный уровень, к занятию первой руководящей должности…. Хотел бы, боец, стать полномочным «дозоровским» Куратором по южным районам Питера?

– Не знаю. Никогда не задумывался о такой перспективе.

– А ты, братишка, задумайся. Тем более что года через полтора-два и занимаемое мной местечко освободится. То бишь, надо уже сейчас вдумчиво подбирать дельного приемника-сменщика.

– Этого не может быть! – опешил Григорий. – Вы решили покинуть Дозор? Не верю.

– Никто ничего покидать не собирается, – пояснила Северина. – Просто существует такое ёмкое понятие, как – «своевременная ротация кадров». Кроме того, разрабатываются планы по дальнейшему расширению Дозоров. Будут созданы управленческие структуры, курирующие российские Федеральные Округа. Будут открыты полноценные филиалы в дальнем и ближнем Зарубежье, работающие, естественно, с нашими отечественными преступниками, скрывающимися в этих странах. Возможны и другие структурно-тактические изменения.

– Это правда?

– Чистейшая, – подтвердил Шеф. – Уже сейчас, в преддверии коренной реорганизации, осуществляется кадровое усиление. Вот, например, к нам временно перевели-командировали Северину Ивановну. Очень, право, кстати…

– Значит, мои подозрения подтвердились, – потерянно пробормотал Гришка.

– Это, извини, какие?

– Про то, что наш Дозор является рядовой спецслужбой.

– Почему же – рядовой? Даже обидно, Брюс, слышать от тебя такие слова. Наоборот, очень серьёзной и суперзаконспирированной спецслужбой, отчитывающейся лично перед…э-э-э, перед российским Руководством. Что в этом стыдного и зазорного?