Дозоры.Сборник. Книги 1-10
Шрифт:
– Фартовый… – задумчиво повторил за Мишкой Денисов, поднялся с места, прошелся по комнате. – А чей он будет, откель такой?
– Да из соседнего района! Загаринский вроде, но это я точно не вспомню.
Денисов еще походил туда-сюда, округлив рот и собрав на лбу складки, потом поправил, сам того не заметив, рубашку на спинке стула, развернулся лицом к хозяину.
– Вот ведь как выходит, Мишань: я сюда пришел про воровство узнать, а ты мне, похоже, профессионального картежника удружил.
– Какое воровство? – встрепенулся гармонист. – Впервые слышу. Вроде при мне ничего такого не было!
– А ты и не мог покамест слышать. Ты вот вчера уехал из Вьюшки, а нынче ночью со стройплощадки кирпича и бревен умыкнули вагон и маленькую тележку. У тебя-то алиби стопроцентное – ты в энто время в Зойкиной
– Что-то ты меня огорошил, дядь Федь… От какого сруба-то хоть украли?
– Таких подробностей у меня нет. А энто может иметь значение?
– Кто его знает? – Мишка почесал в затылке. – На каждой площадке своя бригада работает, с некоторыми я и не пересекался ни разу. Я сейчас начну себе голову ломать, вспоминать, что да как, а кража, может, совсем на другом конце деревни случилась.
– Ну, голову ломать точно не след! – улыбнулся участковый. – Вспомнишь что-то дельное – приходи. Мне, наверное, придется во Вьюшку съездить, сориентироваться на месте… Ладно, Мишань, чаю я у тебя в другой раз выпью, а сейчас пойду.
Гаврилов, увидев в коридорчике старшего товарища, взметнул брови так высоко, что Денисову почудилось, будто фуражка участкового инспектора сама собой поползла на затылок.
– Здра-авия жела-аю… – озадаченно поприветствовал он Федора Кузьмича.
– Ты, друг мой сердечный, сердитым глазом не зыркай и подозрительно на меня не косись тоже! Дело твое я присваивать не намерен, а что я тут внезапно оказался – так энто по другому поводу. Да и повод так себе – я, можно сказать, придумал себе причину, чтобы во Вьюшку съездить, дочку повидать. Ты же понимаешь, ежели часто в гости заезжать – так энто только зятю глаза мозолить, – со смехом объяснял Денисов, входя следом за Гавриловым в кабинет. – Долго ли он назойливого тестя терпеть будет? А так – весьма уважительная отговорка. Я бы и к тебе не зашел, да уж по пути получилось. А раз получилось, то вот тебе информация: с причала Светлого Клина никто с прошлого года не отгружался. Побеседовал я и с возможным свидетелем, который тут у вас подрабатывал. То есть свидетелем вывоза материалов он не мог быть по той причине, что энтой ночью отмечал свое возвращение с друзьями. Но я надеялся, что он застал момент организации и подготовки кражи. Увы, тут тоже пусто.
В кабинете было пыльно и солнечно, мебель почти вся такая же, насквозь казенная, но главным отличием от служебного помещения, в котором размещался Денисов, было наличие свисающих отовсюду липких лент с насмерть приклеившимися к ним мухами. То ли насекомые во Вьюшке оживали после зимы уже в апреле, то ли ленты остались с прошлого лета. Гаврилов расположился за столом, снял фуражку, покатал в ладонях карандаш.
– Да ты присаживайся, Федор Кузьмич! – спохватился он. – Что ты передо мною грудь выпячиваешь, словно рапортуешь? За информацию спасибо. С Колобоковым твоим – а ведь ты его имеешь в виду? – я и сам пообщаться хотел, да сегодня не до него было, слишком много народу опросить пришлось. Так что и тут ты мне помог, облегчил задачу. Ладно, буду копать дальше. Чую, придется следователя из района вызывать, потому как собственными силами могу и не справиться.
– Никаких зацепок?
– Вот веришь? Никаких! Все спали, никто ничего не видел, не слышал, с девками у околицы не целовался, по нужде среди ночи на двор не выходил. Деревенские все на месте, никто не исчез, не засобирался срочненько. Сегодня утром один только Тихон Городецкий и уехал, но он еще за неделю всем на уши присел – дескать, в Москву собираюсь, у племянника Антохи день рождения, пять лет пацану исполняется, а я его, дескать, еще ни разу не видел! Надоел хуже горькой редьки!.. Строители вроде тоже в полном комплекте.
– Это, кстати, хорошо, что в полном. Мне бы, друг мой ситный, пообщаться с некоторыми… Да погоди ты возражать! Я тебе ишшо раз говорю, что на чужой каравай рот не разеваю, хоть ты сам признался, что один не управишься.
– Ты, Федор Кузьмич, чужих слов мне не приписывай! – возмутился молодой
– Мне с ними поговорить по другому поводу надобно. Есть подозрение, что кое-кто организовал у тебя под носом игровой притон. А тебе до притона ли сейчас? К тому же пострадал человек с моего участка, так что справки навести имею полное право, и никуда твой Аникеев не денется!
– Насчет притона – это точно? – напрягся участковый инспектор. – Мне никаких таких сигналов не поступало!
– Думается мне, что не станет Мишка врать. Ежели подтвердится – вместе покумекаем, что с энтим делать. А нет – так и не нужно тебе отвлекаться. Согласен?
Гаврилов посмотрел на часы, досадливо скривился:
– Незадача, Федор Кузьмич! Через десять минут у строителей обед начинается, самое время их для разговора выловить, чтобы прораба лишний раз не нервировать…
– Отлично!
– …А я как раз на это время народ для дачи письменных показаний вызвал! Один пойдешь?
– Пойду, чего не пойти? Ты мне только направление задай в ту сторону, где стройплощадка моего Колобокова была.
Стараясь раньше времени не глазеть на дом Катерины и Николая, Денисов, перешагивая лужицы и кучки строительного мусора, добрался до нужной площадки. Полностью законченный сруб здесь выглядел пока чужеродным – без оконных рам, наличников, крыльца, забора, ворот и прочих необходимых элементов, которые превращают некий сооружаемый объект в добротный жилой дом. Бывшая Мишкина бригада расположилась на солнышке, на бревнах. Колхозные строители питались в орсовской столовой [42] , а шабашники свой обед приносили с собой: краюха свежего хлеба, яйца вкрутую, блестящие от подтаявшего жира кружочки полукопченой колбасы, шматочек сала с розовыми прожилками, литровая баночка молока или магазинный кефир. Некоторые бригады нанимали себе поварих из числа неработающих деревенских баб, и тогда можно было среди дня рассчитывать на горячий суп и кусок отварного мяса, но финансовые дела Мишкиных товарищей, похоже, серьезно пошатнулись, и участковый догадывался, кто был тому виной. Двое грызли сухари с таким остервенением, с каким голодная дворняга терзает найденную кость, еще двое задумчиво мусолили луковицы, склонившись над магнитной шахматной доской; пятый член бригады, худосочный парнишка с синими от щетины щеками, тихонько наигрывал на гитаре, напевал с едва уловимым акцентом, скорее, для себя, чем для слушателей:
42
Отдел рабочего снабжения (ОРС) – организация (предприятие) государственной розничной торговли в СССР.
Денисов замер, дослушал до конца, покачал головой: «Ишь ты! Быть всю жизнь седым мальчишкой!» Что мог молоденький Аркаша с Кавказа знать о людской участи Иного? Он о ней даже не догадывался, но пел выразительно, с душой, и слова Денисову понравились. Иным исполнитель не был, а вот автор слов – как знать? Уж больно точным было попадание в эмоциональное состояние Светлого мага, в его мысленное описание собственной жизни, в его предощущение бури после минутной передышки…
43
Песня «Ветка жасмина» из репертуара группы «Цветы» на стихи Льва Ошанина.