Дозоры.Сборник. Книги 1-10

Лукьяненко Сергей Васильевич

Впрочем, куда больше его занимал вопрос, каким образом он сможет задержать пятерых Темных дозорных, один из которых примерно равен ему по силе, а еще один – неизмеримо сильнее. На шею, чтобы в случае чего удобнее было воспользоваться на полном ходу, Евгений повесил «гремлина», амулет – как выразился бы Федор Кузьмич – с «импортным» заклинанием, способным в считаные секунды изящно раскурочить любой двигатель. Но это крайняя мера, за которую потом придется ответить – Темные, конечно же, быстренько изобразят, что Угорь сорвал им какую-нибудь липовую спецоперацию, а объяснений своему вмешательству у Евгения не будет, поскольку домыслы Денисова на доказательство не тянут.

Значит, придется придумывать по ходу действия. Главное – заставить их остановиться. В конце концов, Денисов просил не нейтрализовать

Темных, а всего лишь выгадать для него немного времени. Можно начать нести откровенную чепуху – минут пять они его послушают, никуда не денутся. Можно потребовать, чтобы его захватили с собой в качестве наблюдающего от Ночного Дозора. Куда захватили? Для чего? На каком основании? Вот на эти препирательства тоже какое-то время уйдет. А дальше – извиниться, посыпать голову пеплом, отпустить их и потихонечку проследовать за «жигуленком» до конечной цели путешествия. Уж как там успеет подготовиться Денисов – вывезет из Вьюшки беременную дочь, спрячет ее в укромном месте или накроет весь дом каким-нибудь мистическим, непроницаемым для Высшего Темного куполом (бывают ли такие, интересно?), – не суть важно. Важно понять, что на самом деле задумали Аесарон и компания, действительно ли нацелились на то, чтобы заполучить в свое распоряжение не родившегося сына Катерины Крюковой вместе с его будущей мамой, не едут ли всем составом на природу, на пикник, по бабам.

Главное – чтобы сейчас они остановились.

«Кодлу» он почувствовал издалека. Расстояние между автомобилем и мотоциклом сокращалось так стремительно, что Евгений едва успел нажать на тормоз, пронесся по инерции – которая в Сумраке была несколько иной, но все же была, – добрую сотню метров и наконец остановился. Вышел в реальный мир. Оторопело поморгал. «Жигули» приткнулись на обочине трассы, ведущей в Светлый Клин. Внутри, за рулем, остался Харламов, остальные находились снаружи и, насколько мог судить Угорь, никуда не торопились. Присев на капот, сцепив пухлые пальчики и уютно разместив руки на округлом животике, щурился на солнце Аесарон. Взгляд его был направлен по-над елями на дальние холмы, мимолетная улыбка трогала губы – Высший маг любовался красотами природы. На появление Евгения он никак не отреагировал. Зато, не сговариваясь, к мотоциклу одновременно двинулись остальные – Качашкин немного впереди, Гущин и Пардус чуть сзади и по бокам. Неприятно засосало под ложечкой. Вот оно!

– Евгений Угорь, Иной, Светлый, маг Ночного Дозора, – еще за десять метров начал Качашкин, чтобы у оперативника не возникло искушения воспользоваться своим арсеналом, приняв стандартную процедуру за разбойное нападение, – вы арестованы!

– Основание? – хладнокровно уточнил Евгений.

– Убийство шестерых низших Темных в апреле нынешнего года.

– Погодите-ка… – с трудом сообразил Угорь. – Это вы про нетопырей, что ли? Качашкин, ты с дуба рухнул?! Мы же все вместе там были! В конце концов, если бы не я, Харламов бы сейчас баранку не крутил!

– То есть своей причастности к убийству вы не отрицаете? – вежливо улыбнулся руководитель районного Дневного Дозора. – Тем лучше.

– Это было не убийство, – сквозь зубы упрямо выговорил Евгений, поверх голов глядя на Аесарона, – это была операция по ликвидации банды особо опасных преступников. И вам это прекрасно известно.

– До выяснения всех обстоятельств вы будете препровождены в изолятор Дневного Дозора, – отчеканил Качашкин. – Разумеется, ваше руководство будет поставлено в известность и сможет прислать своих представителей – как для временного исполнения ваших непосредственных обязанностей, так и для участия в разбирательствах по данному делу.

Аесарон, даже не повернувший головы, не оторвавший взгляда от холмов, едва заметно кивнул, будто бы подтверждая сказанное.

– Мы сопроводим вас, – закончил Качашкин и протянул руку. – Во избежание разного рода эксцессов соблаговолите сдать мне боевые и прочие амулеты.

Любое противодействие со стороны Евгения закончилось бы плачевно. И дело даже не в том, что впятером они бы его по асфальту размазали тонким слоем. То, что сейчас происходило, было заранее спланировано, Темные готовились к появлению оперативника, ждали его. И это сейчас играло на них, в их пользу. Посмотреть со стороны – ситуация выглядит так, будто обвиняемый в убийстве

низших Темных решил сбежать от правосудия, угнал «Чезет», ломанулся в глухие леса, обвешанный смертельно опасными вещицами. Доблестным сотрудникам Дневного Дозора удалось опередить предполагаемого преступника, устроить ему на дороге засаду. И если вдруг при задержании возникнет конфликт, то это станет еще одним доказательством – если и не вины Евгения, то правоты дозорных. Неподчинение требованиям сотрудников при исполнении – это ой как плохо!

– Не оказываю сопротивления, – с трудом выговорил Угорь и поднял руки, давая приблизившемуся Гущину вытащить из карманов боевые и охранные жезлы и амулеты, затем повысил голос: – Аесарон! Могу я узнать, куда и с какой целью вы так дружно направились?

Темный маг пощурился на солнышко, уголки его губ дрогнули, затем, все так же не поворачивая головы, он ответил:

– Не-а! Не можешь, Жень.

* * *

Перевалив через Подкатную горку на позаимствованном в гараже грузовичке, на котором обычно развозили на поля обеды, Федор Кузьмич затормозил. Конечно, он рассчитывал, что Угорь выиграет для него немного времени, но рисковать и ехать во Вьюшку сейчас… Во-первых, Катерина может быть не дома, а в магазине, на прогулке или у доктора на плановом осмотре. Во-вторых, вот так устроишь оборонительные редуты возле дома молодых Крюковых, а Аесарон со товарищи и впрямь в Светлый Клин направляются, по Матренину душу, ежели у нее душа, конечно, имеется. Хоть ведьма и Темная, хоть и попортила наверняка людям жизнь в свое время, а права она была утром: Денисов в первую очередь милиционер – он сам такой выбор сделал. Хорошие жители на его участке или плохие, не его это дело – сортировать людей, когда на них кто-то покушается. Его дело – защищать да следить, чтобы не ущемлялись их права, чтобы соблюдался закон. Его дело – предотвращать преступление, против кого бы оно ни было направлено. Во Вьюшке – его родная дочь, которой может угрожать опасность. В Светлом Клине – пенсионерка, четверть века не нарушавшая человеческих законов, четверть века прячущаяся и страшащаяся возмездия за былые выходки. Разве имеет право Денисов делать выбор? Как Светлый – да, наверное. Как отец – безусловно. А как участковый оперуполномоченный? Вот потому и остановился он у подножия Подкатной горки, аккурат на развилке.

Вообще-то была и еще одна причина, из-за которой он выбрал именно это место, и сейчас он торопливо проверял, что и насколько изменилось на склоне горки. Отсчитал шаги в одну сторону, в другую, поставил грузовик поперек дороги, ведущей в Светлый Клин, оставляя свободным для проезда только поворот на Вьюшку, и все равно казался страшно недовольным. Пересчитал шаги, изменил направление и пересчитал снова. Отыскал на обочине, перетащил и пристроил меж наезженных колей насыпной трассы камень в полпуда весом. Услышав далекое гудение легкового автомобиля, перестал суетиться, присел перед камнем на корточки, поправил фуражку, прикрыл глаза и, вынув из внутреннего кармана кителя похожую на карандаш палочку, с хрустом переломил ее пополам. По окружавшим развилку деревьям прошелся шумливый ветер, примолкли птицы окрест.

Минут через пять хлопнули дверцы подъехавших «Жигулей». Наверное, вышедшим из машины Денисов казался человеком, вздумавшим развести костер посреди дороги. Тем более над камнем действительно закучерявился легкий дымок, потом по его шероховатой поверхности, будто судорога, пробежало багровое кольцо такой высокой температуры, что Денисову пришлось отшатнуться, закрыв лицо рукавом кителя; кустарник в радиусе полутора метров пожух, а та трава, что росла в непосредственной близости, кое-где обуглилась. Осыпалась окалина, и камень засиял, будто огромная, неправильной формы капля стекла.

– Федька, здорово! – радостно завопил Аесарон.

Федор Кузьмич поморщился. Неужели Высший Темный и впрямь до сих пор считает, что такое приветствие, ставшее притчей во языцех, смущает и сбивает с толку? Зеленого салажонка – возможно, да и то лишь на первый раз.

– Здорово, мужики, – кивнул Денисов, поднимаясь с корточек и отряхивая с форменных брюк приставшую кое-где паутину.

– А что это за баррикада, а? – тыча указательным пальцем в грузовик, весело поинтересовался глава областного Дозора. – Это что за перегородка такая, а?