Драгоценная паутина
Шрифт:
Повернувшись на бок, она молча посмотрела на него. Ее сердце сжималось от любви. Во сне он казался таким молодым и беззащитным. Она наклонилась и нежно поправила каштановый завиток на виске. Какие длинные ресницы и какие густые. От прикосновения ее ласковых пальцев Рис проснулся, открыл глаза. Улыбка совершенно изменила его лицо.
– Доброе утро, – сказал он.
– Доброе утро, – ответила она, вдруг оробев.
Флейм натянула простыню выше груди, огненный локон упал на глаза. Она хотела убрать его, но Рис оказался проворней.
– Рис, – прошептала она и погладила его по груди, коснувшись шелковистых волос. – Я люблю тебя!
У Риса перехватило дыхание. Он вдохнул, потом выдохнул. Он и раньше просыпался рядом с женщинами, и некоторые говорили ему такие же слова. Но он никогда не отвечал. До этого момента…
– Спасибо, – сказал он и нежно погладил Флейм по щеке. – Я тебя тоже очень люблю.
Внезапно Флейм с тревогой посмотрела на него.
– Но если ты этого не чувствуешь, не говори.
– Я никогда не говорю того, чего не хочу сказать, – ответил он, склонив голову набок. – А что?
– Ничего. Просто… Мы так плохо начинали. Я и не поняла, что ты мне понравился. Да и ты намекнул, что не веришь мне. – Флейм робко улыбнулась.
Рис засмеялся.
– Я так прозрачно тебе намекнул?
– Да, прозрачно как хрусталь!
– Ну что ж, иногда я тоже ошибаюсь, – насмешливо сказал он.
Это прозвучало так надменно, что Флейм шутливо ударила его по плечу.
– Ох, не слишком умно портить принадлежащую тебе вещь, – упрекнул он ее, притворно потирая плечо.
Флейм заглянула ему в глаза.
– Ты мой, да, Рис? Ты, правда, мой?
Он кивнул и с радостью увидел, как из ее глаз исчезло беспокойство.
– А не думаешь ли ты теперь, – что тебе лучше пойти к себе, переодеться на случай, если мой отец или твоя мать придут нас звать к завтраку?
Флейм захихикала и на цыпочках пошла к себе, чувствуя себя ужасно порочной…
Рис тихо засмеялся и закинул руки за голову. Херувимы улыбались ему с потолка. Итак, наконец он отдался женщине. Впервые в жизни влюбился. Это ощущение явно нравилось ему!..
Вернувшись в свою комнату, Флейм быстро приняла душ и очень тщательно выбрала платье. Белое, из легкого прозрачного шифона. Фасон самый простой: без рукавов, с глубоким вырезом уголком спереди и сзади и пышной юбкой. Белые босоножки на каблучке подчеркивали красивые икры и щиколотки.
Она подошла к туалетному столику, немного подкрасилась. Нанесла коричневатые тени вокруг глаз, чуть коснулась тушью ресниц и прошлась по губам персиковой помадой. Итак, она готова отправиться в Вудсток.
Слегка вздохнув, она направилась в столовую. Франческа подняла глаза от чашки с кофе и утренней газеты. Оуэн поцеловал ее в щеку. Флейм взяла тарелку и положила себе кусочек жареного бекона и яичницу. Едва она села за стол, как на пороге появился Рис.
– Мне показалось,
Он был в выцветших джинсах, белой рубашке и поношенных, но очень удобных на вид кожаных коричневых туфлях. Волосы влажные после душа, подбородок свежевыбрит. От него пахло хорошим мылом и лосьоном. С замиранием сердца Флейм наблюдала за его грациозными и ловкими движениями. Никогда раньше она не встречала мужчину, который источал бы такую первобытную силу. Рис Декстер напоминал ей тигра…
Рис сел рядом с Флейм, и она могла поклясться, что от него исходит жар. Она чувствовала это обнаженными до плеч руками: ей не надо было смотреть, она знала, что кожа их покрылась пупырышками.
Оуэн и Франческа наблюдали за ними через стол. Какая чудная пара! Флейм – юная, праздничная. Рис – красивый, спокойный, мощный. И все же Франческа ничего не могла с собой поделать – она волновалась за дочь. Боялась. Она знала, что это такое, когда мужчина действует на тебя вот так. Она не сравнивала Риса с Малколмом, но все-таки… Женщина так… беспомощна, когда ей приходится бороться с собственным сердцем.
На пороге, заколебавшись, остановился Роджер. Вчера он не спускался в столовую, потому что в доме появился незнакомец. Теперь он переминался с ноги на ногу.
– Роджер! – Франческа первая увидела его. Она поднялась из-за стола. – Роджер, это Рис. Сын Оуэна. Рис, это Роджер.
Флейм рассказывала Рису о Роджере в самолете, поэтому он медленно встал и протянул ему руку. Глаза Роджера расширились. Он, очевидно, никогда не видел такого высокого человека. Потом Рис сказал:
– Привет, Роджер! Я рад наконец познакомиться с тобой. Флейм и Франческа постоянно говорят о тебе.
Он произносил слова медленно, четко, а Роджер, пожав сутулыми плечами, робко опустил глаза и уткнулся подбородком в грудь, словно желая спрятаться. Рис все еще держал на весу протянутую руку. Наконец Роджер поднял глаза и медленно вложил в нее свою. Рукопожатие, видимо, было таким сильным, что, когда Рис отнял руку, Роджер с интересом уставился на свою. До сих пор он не знал, что руки могут быть такими твердыми. Рис озадаченно взглянул на Франческу, та улыбнулась и пожала плечами. Она знала, Роджер сам все объяснит в свое время.
Флейм обошла стол, помогая дяде положить еду. Как только они снова сели, Роджер сгорбился над тарелкой и, казалось, забыл обо всем на свете. Рис наблюдал за ним ласковым взглядом. А Флейм очень гордилась Рисом!..
В столовую вошли Джастин и Скотт. Джастин плохо спал в эту ночь, и, хотя как всегда был красив, Франческа забеспокоилась, не заболел ли он. По лицу Джастина никогда ничего нельзя было понять. Проклятая английская сдержанность! А сегодня к тому же Флейм собралась в «Альциону», что явно не радует Джастина…