Драгоценность черного дракона

Вельская Мария

– С-стоять, драгоценная моя!

От этого обращения её передернуло. Холодно, как же холодно… не телу — душе. Как согреться, если нет сил? Нет желания. Только чужие сиреневые глаза держат на поверхности, не давая захлебнуться окончательно.

Глава 4. Мертвый город

Нельзя сдаваться не только после одного, но и после ста поражений.

Авраам Линкольн

Арка портала стремительно закручивалась, готовясь поглотить свою очередную жертву, но, наверное, никто так не жаждал шагнуть в него, как сейчас Риэррэ. Теплый плотный плащ с расправившим крылья вороном приятно грел, сытый желудок

не бурчал, а на душе было… можно сказать, что умиротворенно. Она поймала себя на том, что по губам скользит треклятая улыбка. Кривая, неумелая. Может, даже больше похожая на оскал.

Её лиловоглазая личная тварь оказалась вовсе не такой уж страшной. Для неё.

– Я не могу отпустить тебя. Не могу отменить наказание. Но я могу тебе помочь и буду помогать дальше, если ты выполнишь условие нашей сделки, — мгновение назад бывшие серебристыми-синими, сейчас глаза сидящего напротив мужчины стали темно-лилового оттенка, — подойди ко мне. Ближе!

Он не повысил голоса, но не повиноваться было бы невозможно, хотя ни в тоне, ни в жесте не было ничего унизительного. Длинные, оканчивающиеся острыми когтями пальцы коснулись запястья, смыкаясь на нем капканом и подтягивая поближе. На мгновение возникло ощущение удушья.

– Успокойся, — и снова эти мурашки ужаса по коже. Как будто сквозь оболочку, так похожую на человеческую, проглядывает нечто совсем иное. Беспощадное, ядовитое, смертельно-опасное. Темная тварь…

– Да, я тварь, — он усмехнулся, показывая тонкие иглы клыков. Казалось, алькон играет. Его забавляет её страх, смешит ситуация, и это пугало, но вместе с тем вызывало яркую злость, — я тварь, девочка, но если бы я был так безумен, как ты думаешь, стал бы я тебя спасать?

Он двигается быстро. Слишком быстро. Миг — и чужое дыхание уже касается щеки, заставляя коротко выдохнуть сквозь стиснутые зубы. По телу проходит дрожь от ощущения чужака — так близко! Зверь этот тихо и довольно урчит рядом, закутывая её в тьму-паутину, принюхивается, легонько касаясь кончиками пальцев лица — будто незрячий здесь он. Хотя… её зрение вновь прояснилось, став в десятки раз ярче.

Йаррэ прищуривается, медленно выдыхая.

– Может быть, у вас были собственные мотивы, о которых мне неведомо. Я ведь лишь очередная фигура в вашей игре, Драгоценнейший? — титул она почти выплевывает, но смотрит ядовито-ласково, как на любимого дядюшку, обладающего огромным состоянием.

– Может, так и есть, — пальцы касаются спины, легонько пробежавшись от шеи вниз, к пояснице. Не прикосновение — сквозь одежду то, не ласка… но отчего-то снова бежит по телу дрожь — странная, тягучая. Её кровь вкрадчиво нашёптывает что-то, что она пока не в силах услышать.

– Но, ириссэ-ээ, — он тянет протяжно это слово, выдыхает — почти у краешка её губ, и эта игра снова заставляет кровь быстрее бежать по венам, прогоняет апатию, — даже если и так, мои мотивы пока лишь тебе на пользу, согласись? Ты смешна в своих подозрениях, девочка. Для них уже слишком поздно, тебе не кажется? Все, что отделяет тебя от пропасти и безумия в твоей крови — я.

Хищное жесткое лицо очень близко — почти кожа к коже, почти сливаясь дыханием. Какая же он тварь! Играет, не задумываясь, чужими чувствами, чужой беспомощностью, протягивает руку, но лишь затем, чтобы потом посмеяться. Её жизнь ничего не значит для алькона. Впрочем, могло ли быть иначе?

– Вы так и не сказали мне ни слова правды, — голос звучал надломленно. Противно. Противно от самой себя…

– Ты просто не желаешь меня слушать, — почему его усмешка кажется грустной? Ярко-сиреневые глаза напротив потемнели, и алькон резко отошел. — Так что вернемся к делу. Как мы уже говорили, ты отправишься в Иррилим. К слову, лучше раньше, чем позже, — усмехнулся чему-то и приказал, — руку дай.

Что ещё оставалось делать? От напряжения хотелось зашипеть и отскочить в сторону, подальше, но разве он даст? Руку сжало, словно в тисках, в чужих изящно-когтистых пальцах. Часть запястья онемела — а потом его коснулся браслет с маленькой, едва заметной иглой в середине. Йаррэ забилась, хотела зарычать, закричать, покрываясь вмиг холодным потом от ужаса — но очередной ошейник уже захлопнулся на руке.

— Естественно, никто тебя бесконтрольно через портал не отпустит, ты должна была это понять, — руку тут же отпустили, — не нервничай так, больно не будет. Игла проконтролирует, чтобы ты никуда от меня не сбежала, ирис-сээ-э, — и снова это протяжное прозвище. Ненавистное из его уст, что бы оно ни значило, — иначе мне туго придется, не хочу пострадать из-за твоей глупости.

Пугали и собственные перепады настроения, и этот мужчина, и все происходящее, так, что в голове была полнейшая каша.

– И… что она сделает, если я попытаюсь сбежать? Парализует? Ранит? Или ещё что-то?

– Думаю, с тебя достаточно кошмарных историй, — это все, что проклятая тварь ответила, отвернувшись к столу.

Когти побарабанили по столешнице.

– Собственно, все, что тебе нужно сделать — это пройти порталом в наш древний город и взять оттуда любую драгоценную вещь. Там их много — все брошено, как было, — за небрежным тоном скрывалось что-то… страшное.

– Если это звучит так просто, почему так мало желающих?

– Потому что чужая кровь там долго не протянет…

– Вы говорите загадками!

– Я говорю ровно столько, сколько тебе надо знать. Не зарывайся, я ведь могу и отменить… свое поручительство…

Это подействовало — как ушат холодной воды.

– Иди, передохни. Выспись. Ты сама поймешь, что тебе делать по ту сторону. И ничего не бойся.

На такой жизнеутверждающей ноте алькон приказал проводить её обратно.

Ночью она впервые окунулась в темноту, где не было кошмаров. Напротив, там танцевали сотканные из дымки тени, вдалеке, над высокими шпилями темных призрачных башен парили драконы, а её укутывали большие темные крылья. Этот зверь свернулся вокруг неё огромным мощным телом, осторожно поводя длинным хвостом и подгребая к себе лапами. Пасть с острыми зубами лениво распахнулась, выпуская наружу любопытный раздвоенный язык — и тут же теневой облик подернулся дымкой, оставляя перед ней совершенно другое создание.

Сиреневые глаза засияли ярко-ярко.

– Кинъярэ, — шепот отдался в ушах, — мое истинное имя, запомни. И позови, но только при крайней нужде…

Поэтому и проснулась она на удивление отдохнувшая и спокойная, какое-то внутреннее давление, неотступно сопровождавшее её ещё со времен знакомства с Арроном, отступило, оставляя за собой тихое спокойствие и уверенность в своих силах. Боль была там — глубоко внутри, а сейчас надо было действовать.

Риаррэ усмехнулась своим мыслям, бодрясь, поправила заплечный мешок — и шагнула в портал. И она солгала бы, если бы сказала, что не с радостью бежит из столицы. Не то, чтобы она и в самом деле рассчитывала на побег. Достаточно она уже совершила ошибок, чтобы делать новые. Одной ей не выжить, не скрыться, не избавиться от проклятой привязанности к Аррону, змеёй обвившей сердце. Как можно одновременно безумно ненавидеть, и, в то же время, страстно желать увидеть вновь? А ведь она даже никогда по-настоящему не любила, теперь полностью осознавала, что почти все эти чувства — навязаны со стороны. Но вот справиться… проклятая гончая знала своё дело. Справиться было трудно, до невозможности. До закушенных губ, до крика, до воя.