Драгоценности Парижа [СИ]
Шрифт:
— Я так благодарна тебе, даже не представляю, какими словами выразить признательность.
— Но возникает вопрос, Софи, — хозяин кабинета пристально посмотрел в глаза собеседнице. — Как отнесется к исчезновению сокровищ твой возлюбленный?
— Ты сказал, что драгоценностей довольно много, — девушка пощипала кончик носа. — Если это так, за остальное рассчитаешься русскими деньгами, они послужат доказательством того, что изделия были проданы, — она виновато сморгнула. — Милый дядя, правду я постараюсь рассказать супругу потом, сейчас он ничего не поймет, потому что несколько лет занимался одним — он воевал.
— Ты как всегда дальновидна, — в знак согласия задумчиво кивнул хозяин кабинета. — Ну что–же, сегодня я устраиваю большой прием, по ходу действия попытаюсь выяснить детали нашего с тобой сговора и если все будет так, как мы наметили, завтра вызову нотариусов и мы оформим сделку с подписанием надлежащих документов.
— Если сделка состоится, нельзя ли документы оставить у тебя на хранение?
— Конечно, не тащить же их в покрытую туманами Россию. Они будут лежать в сейфе до тех пор, пока их не затребуешь ты, или твои дети со внуками.
— Как это было бы прекрасно, — невольно воскликнула девушка. — Лишь бы мечтам не помешали непредвиденные обстоятельства.
— А вот здесь ты, кажется, права, окружающий нас мир все больше опускается в безумие, а ты уезжаешь не на один год и даже не на десятилетие. Мы скоро перестанем друг другу доверять, а за это время случиться может буквально все, — собеседник призадумался, покусал нижнюю губу. — Давай сделаем так, документы на куплю–продажу мы оформим в двух экземплярах, один из них ты заберешь с собой, а второй я положу в семейный сейф.
— Ты придумал идеальное решение нелегкой задачи, дядя, тем более, что и сам ты не одинок, — горько усмехнувшись, воскликнула девушка, намекая на семейный клан Месмезонов.
— На этот счет не беспокойся, — понял, о чем хотела предупредить родственница, глава династии. — Заверяю тебя, что здесь все будет хорошо. Даю слово рыцаря.
— Спасибо, дядя, ты заставляешь меня верить в свою звезду.
— А теперь иди готовиться к приему гостей, — хозяин кабинета посмотрел в окно. — Кстати, они скоро прибудут.
— Да, но мне нужно уезжать, — с мольбой подняла она глаза. — Меня ждет мой избранник.
— За один вечер и одну ночь ничего плохого с ним не случится. Я настаиваю, — решительно поднялся из–за стола родственник. — Тем более, завтра необходимо будет поставить подпись под документами, потом я дам тебе деньги с приданным от семьи Месмезон и уж после всего, так и быть, отправлю к возлюбленному.
Ясный солнечный день был уже в полном разгаре, когда девушка отъехала от дома своего великодушного родственника. Привыкший возить одного хозяина, дончак прогнулся под тяжестью перекинутых через спину двух мешков с приданным, мелко переступая, зарысил к проезжей части выходящей за город дороги. Рядом, в охотничьем костюме с воткнутым в шляпу ястребиным пером, гарцевал на коне каурой масти дядя, на кожаном поясе у него серебряной рукояткой позвякивала тонкая шпага, за плечами чернело старинное кремневое ружье. У подъезда дома в окружении пестрой челяди махала белым платком его жена, чуть поодаль придерживал резвого скакуна превратившийся в стройного молодого человека друг детства. На лице его отражалось откровенное разочарование. Но девушка этого не замечала, она хорошо выспалась, вкусно пообедала и теперь была готова к новым испытаниям. В том месте, где улица выбегала на перекресток, она обернулась, вскинула свой платок вверх, заметила, как едва не сорвался в галоп молодой воздыхатель и сразу отвернулась, не давая чувствам завладеть собой. Городок был маленький, скоро за спиной остались окраинные домики из серого камня. Впереди зеленела равнина с лесными массивами по краям.
— Дальше я поеду сама, — когда сбоку дороги выросла небольшая часовня с раскрашенным святым, приостановила коня девушка. — Спасибо за все, дядя, я всю жизнь буду просить Господа нашего Иисуса Христа о благости к тебе.
— Жаль, что твой папа не увидел, какою ты стала, он погиб на бескрайних просторах России, — с чувством отозвался родственник. Видно было, что он специально назвал место гибели отца. Но девушка даже бровью не дрогнула. — Я не знаю, одобрил бы он твой поступок, или нет, но то, что мой кузен желал тебе добра — вне сомнения. Знай, мы всегда придем тебе на помощь.
— Я в этом не сомневаюсь, ведь мы одна семья, — пряча повлажневшие глаза, отозвалась всадница. Дав себя обнять и перекрестить, пришпорила дончака, крикнула. — Я буду за вас молиться. За всех.
Если бы она знала, что видится со своим родным дядей в последний раз, что по прошествии всего нескольких недель на него и на его семью обрушится настоящее несчастье ввиде идущей по их следам банды разбойников, она не стала бы прощаться с ним так прохладно, а раритет предпочла бы забрать с собой в Россию. В этой стране ему было бы надежнее перележать смутное время в дубовых сундуках. Но случится так, что бандиты убьют мэра небольшого французского городка господина Месмезона и ограбят его поместье дочиста. Цепь же с медальоном превратится в очередную призрачную драгоценность, которая станет будоражить воображение людей и они начнут пытаться найти ее, как ищут другое столетиями. Бывает, что искомое находится, но чаще, как в случае с сокровищами ацтеков, оно покрывается зыбучими песками непрерывно надвигающихся друг на друга веков. И тогда из призрачного оно превращается в легенду.
Глава шестая
В роще, в которой девушка оставила возлюбленного, не оказалось никого. Сбросив на землю мешки с приданным, она несколько раз объехала вокруг березового островка, но никаких следов не обнаружила. Чувство отчаяния начало заполнять грудь, она не знала, что делать дальше, вдруг поняла, что без любимого человека сама ничего из себя не представляет. Соскочив с лошади у черного пятачка оставшейся от костра золы, она упала на траву и закрыла голову руками, из глаз побежали злые слезы. Было досадно, что послушала дядю и надумала заночевать, ведь он мог совершить сделку без нее. Он знал все и вся, а она лишь поставила подпись под документом купли–продажи, хотя особой роли это не играло — ведь они были родственниками. Было обидно, что Дарган не дождался, значит, он не верил в ее любовь. А может, действительно согласился встать под благословение лишь потому, что хотел избежать сурового наказания? Вопросы затолпились в голове, мешая найти разумный выход. В конце концов, она укрылась накидкой и провалилась в тревожное забытье.
Девушка очнулась от того, что кто–то ломал сухие сучья, приподняв край накидки, выглянула наружу. Вокруг было темно, лишь позади потрескивал огонь костра, возле которого чернел силуэт человека. Она присмотрелась, разглядела лохматую папаху, широкие рукава черкески, чуть поодаль щипал траву освещенный всполохами строевой конь. Вытерев лицо краем платка, она вскочила, бросилась сзади на сидящего, тиская его как тряпичную куклу.
— О, Д, Арган, о, мон шер… — девушка обцеловывала пропитанную соленым потом шею, старалась губами достать до шершавых губ возлюбленного. — Экскюзи муа, мон херос…
— Тихо, тихо, у меня рана еще не зажила, — как умел отбивался Дарган. Он тоже едва сдерживал просившиеся наружу чувства. — Я весь городок успел обнюхать, думал, патрули забрали тебя в комендатуру…
— Мон рой… мон Д, Арган…
— А когда возле дворца выследил дончака, да прождал под стенами до самого утра, решил, что ты, Софьюшка, больше не вернешься. Уж больно хорош был на тебе наряд, прямо царский…
Девушка не слушала его, она продолжала упорно добираться до его твердых губ.