Драгоценности
Шрифт:
В дороге братья молчали. Стефано не нравилось спорить с Витторио, а в последнее время они только этим и занимались. Лучше уж ничего не говорить. Дождь усиливался, гипнотически шелестели стеклоочистители. Стефано задремал, когда они проезжали Ломбардию, и проснулся уже возле холмов Тосканы.
Ребенком он проводил лето в Тоскане на летней вилле Карло. В окружении темно-коричневых холмов Стефано всегда чувствовал себя как дома, словно был отсюда родом. Сейчас, в темноте и под дождем, непрерывно стучащим по ветровому стеклу, он не видел кипарисов, оливковых рощ, виноградников, раскинувшихся на склонах холмов… но ощущал их.
Увидев на дорожном знаке, что до Флоренции осталось десять километров, Стефано достал из кармана конверт от Бранкузи с инструкцией и картой, нарисованной клиентом.
Стефано смотрел на карту и указывал Витторио направление к поместью, расположенному среди холмов на окраине Фьезоле. Дождь начал стихать, и через двадцать минут братья подъехали к длинной кипарисовой аллее. На мраморном пьедестале было высечено название поместья. Когда они развернулись, фары высветили выгравированные буквы: «Ла Тана». «Милое название, – подумал Стефано, – „Гнездо“».
Витторио нажал на тормоза так сильно, что машину занесло на влажном гравии. Стефано схватился за приборную доску.
– Какого черта?.. – вскрикнул он, взглянув на брата.
– Ты не сказал мне, что мы едем в «Ла Тана», – недовольно пробормотал Витторио.
– Ну и что?
– Неужели ты так наивен, Стефано? Разве не знаешь, кто здесь живет?
– Карло сказал, что это интересная женщина и нам доставит удовольствие знакомство с ней.
– Удовольствие, вот именно! Если она сделает для нас то, что уже делала для половины богатых мужчин Европы… – Стефано удивленно посмотрел на брата. – Значит… Карло не рассказал тебе об этой женщине, хозяйке «Ла Тана»?
– Нет…
– Ты никогда не слышал о Ла Коломбе?
Стефано начал что-то припоминать. «Голубка». Да, конечно, он что-то слышал о Ла Коломбе – или читал о ней. Эта легендарная женщина была в свое время самой известной куртизанкой. Она никогда не состояла в браке, но ее расположения добивались великие мужи всего мира: аристократы, политики, художники, известные оперные певцы… Рассказывали, будто даже король Виктор Эммануил в юности любил ее. Судя по слухам, Ла Коломба была предана каждому из них, но только год или два. Многочисленные связи и щедрые подарки поклонников, восхищенных ее красотой, сделали Ла Коломбу очень богатой женщиной.
Витторио дал задний ход.
– В чем дело? – спросил Стефано.
– Неужели ты всерьез думаешь, что я войду в дом самой известной в Европе старой шлюхи? Возможно, тебе незачем беспокоиться о своей репутации, но я не хочу погубить свою. Во всяком случае, сейчас.
Стефано схватил брата за руку и выключил двигатель.
– Не будь ослом. Она богата и умна. И говорят, красива. Пусть куртизанка, хотя это уже в прошлом, но вовсе не та женщина, которую надо избегать. Все знают, что у нее много влиятельных друзей.
Витторио усмехнулся.
– Это ненадолго. Дуче искоренит в Италии такую безнравственность. Шлюха, пользующаяся благосклонностью министров и королей! Отвратительно! – Он выглянул в окно и тихо добавил: – Не удивлюсь, если это место уже под наблюдением.
– Я не уеду, – отрезал Стефано. – Я обещал Карло.
– Вполне
Стефано хотелось выскочить из машины и заявить, что он справится сам, а Витторио может проваливать, но тут полная луна выглянула из-за облака. Впереди на пологом холме среди кипарисов возвышалась огромная вилла, залитая лунным светом. Пораженный волшебным видом, Стефано посмотрел на брата и увидел, что тот притих.
– Она удачно выбрала название для своего дома, – съязвил Витторио. – «Ла Тана» – лисья нора, куда лисица завлекает свои жертвы.
– «Ла Тана» означает также «гнездо», а это отлично подходит для дома Голубки.
Братья смотрели на особняк, пока луна вновь не скрылась за облаками и его вновь не поглотила тьма. Но даже мимолетное впечатление от «Ла Тана» приободрило братьев. Витторио переключил передачу, медленно въехал в ворота и двинулся по кипарисовой аллее.
Через несколько минут они затормозили перед виллой, выстроенной из розового и белого мрамора в палладианском стиле. От портика с колоннами расходились два крыла дома. Огромная, обитая железом дубовая дверь открылась прежде, чем Стефано протянул руку к звонку.
– Добро пожаловать, господа, – проговорила женщина, появившаяся в дверном проеме. – Рада видеть вас в моем доме.
Стефано ожидал, что им откроет слуга, но это, конечно же, была сама Ла Коломба, женщина, очаровывавшая Европу почти полвека. Он в немом восхищении уставился на нее, ибо никогда еще не наблюдал столь поразительного сочетания элегантности и красоты. Блестящие черные волосы, уложенные в высокую прическу, подчеркивали стройность шеи. Шелковое платье цвета чайной розы, отделанное жемчугом, облегало изящную фигуру и ниспадало вниз мягкими складками. Красоту лица не затмевал даже блеск бриллиантов на шее. Клеопатра, Троянская Елена, Жозефина… сама Ева… История не знала женщины более изысканной, совершенной и соблазнительной, чем Ла Коломба.
Стефано ощутил укол зависти, когда она взглянула вначале на его брата.
– Вы, должно быть, Витторио. – Ла Коломба протянула ему руку.
Стефано затаил дыхание, опасаясь, как бы брат не сказал какой-нибудь бестактности. Но тот, чуть помедлив, пожал хозяйке руку и слегка кивнул.
Чуть заметно улыбнувшись, она посмотрела на второго гостя:
– А вы – Стефано…
Он склонился над протянутой рукой, нежной и шелковистой. Выпрямившись, Стефано встретил мягкий взгляд сапфировых глаз. Легкая улыбка осветила лицо женщины, и Стефано сразу понял, почему она покоряла мужчин.
– Пожалуйста, заходите, – пригласила Ла Коломба. – Я давно жду вас.
Витторио замялся в дверях, и Стефано заметил настороженность брата.
Сам он был готов сделать для этой женщины все что угодно.
Глава 3
Когда Стефано вошел в царство Ла Коломбы, ему показалось, будто он попал в прошлый век. Следуя за ней по коридору, он слышал только мягкий шелест ее платья и тиканье фарфоровых напольных часов. Сквозь окна, задернутые тяжелыми драпировками, не доносился даже шум дождя. Повсюду горели свечи – в люстрах, на стенах, в серебряных канделябрах на столах, и языки пламени играли на предметах дорогой обстановки: фарфоровых вазах и бронзовых статуэтках, на столиках в стиле будь и серебряных коробочках, на картинах в позолоченных рамах.