Драгоценный дар
Шрифт:
Ари закончил расстегивать блузку, стянул ее с плеч и бросил на пол.
— Я рад.
— Не слишком милосердно с твоей стороны.
Он спустил с ее плеч бретельки бюстгальтера.
— Я тебя честно предупреждаю, во мне не остается ни капельки милосердия, когда речь заходит о тебе и других мужчинах.
— Эй, никак ты ревнуешь?
— Точно, черт побери, ревную к любому мужчине, который когда-либо смотрел на тебя. — Он расстегнул застежки ее бюстгальтера, и тот упал. Ее груди полностью соответствовали тому, что рисовалось в его воображении всякий раз,
— Господи, какая ты красивая! — хрипло произнес Ари.
— Боюсь, что разочарую тебя.
— Это тебе никак не удастся.
— Я не слишком хороша в постели.
— Кто тебе это сказал?
— Герберт.
Герберт — чертов кретин, мрачно подумал Ари. Если бы этот добрый доктор уже не отправился на тот свет, он бы с большой радостью показал ему дорогу. После всех его высказываний неудивительно, что Пич считает себя чуть ли не фригидной.
— Герберт так боялся микробов, что не…
— Что — что? — проворчал Ари.
— Не признавал французских поцелуев и не любил меня ниже талии.
Ари усмехнулся тому, как она деликатно выразилась. Пусть у Пич двое детей, но опыта у нее, как у школьницы. Его обрадовала мысль о том, что ему первому предстоит открыть ей восторги секса, свободного от предрассудков.
— Я люблю микробов — если они твои, — сказал Ари и, чтобы доказать это, стянул с нее трусики, и они полетели к остальным предметам туалета.
Пояс для чулок, охватывающий ее бедра, и черные чулки, прикрепленные к нему, делали ее невероятно эротичной. Они притягивали взор к кустику рыжевато-каштановых волос у основания бедер.
— Ты — персик. — Ари застонал от желания, потом упал на колени и зарылся лицом в эти курчавые волосы, наслаждаясь ее мускусным женским ароматом.
Пич ахнула от изумления. Она задрожала, а он целовал ее, потом пальцами и языком раздвинул похожие на лепестки складки кожи.
— Тебе нравится?
— «Нравится» — не то слово!
Он снова принялся ее ласкать, на этот раз сильнее.
— Ты хоть представляешь, насколько сексуальна?
— Я не так самонадеянна.
— Ты просто мечта.
Она и правда не имеет понятия о своем невероятном обаянии, думал Ари, пробуя на вкус ее женское естество.
Пич вскрикнула от этой интимной ласки. Он проник глубже, слизывая ее нектар, и она снова закричала. На этот раз громче. Он улыбнулся, затем вернулся к поставленной перед собой задаче. Крик Пич был не слишком громким, но что-то подсказывало ему, что она способная ученица. Она войдет во вкус задолго до наступления темноты.
Пич проснулась рядом с Ари, ощущая себя восхитительно томной. Она бы с радостью провела с ним в постели весь день. Но что поделаешь — долг зовет. Поэтому она все-таки заставила себя встать, разбудить Ари и не поддаться на его ласки.
Она приняла
Несколько часов спустя Пич брела к кабинету очередного сенатора в полной уверенности, что встреча с ним окажется столь же бесполезной, как и все предыдущие, и с грустью думала, что лучше бы она провела этот день в постели.
Она позвонила членам комитета по вопросам права, которые раньше были ближайшими коллегами отца. Сначала они любезно встречали ее, но стоило Пич заикнуться о книге Блэкджека, как они тут же вспоминали про неотложные дела.
Все напрасно, безнадежно думала Пич, подходя к кабинету сенатора Перкинс. Она была уверена, что та тоже выставит ее за дверь. Однако, к ее удивлению, Алин Перкинс поздоровалась с искренней теплотой и пригласила ее присаживаться.
— Я была так огорчена, узнав о смерти вашего отца, — сказала сенатор после того, как с приветствиями было покончено. — Блэкджек был моим наставником, когда меня избрали сенатором. Показал мне все закоулки власти. Мне все время кажется, что я сейчас встречу его в коридоре и он мне велит идти в сенат, чтобы не пропустить важное голосование.
— Я чувствую то же самое, — ответила Пич, и голос ее дрогнул. — Я сегодня утром проходила мимо папиного кабинета и едва удержалась, чтобы не зайти туда, словно он все еще там.
— Для вас это должно быть особенно больно. Откровенно говоря, я удивлена вашему появлению в Вашингтоне. Насколько я понимаю, это не просто светский визит.
Что заставило вас приехать?
— Мой отец, сенатор.
— Вы, надеюсь, говорите не в буквальном смысле?
— Перед смертью он меня кое о чем попросил.
— Я не знала, что вы оставались с ним до конца. Наверное, для него было большим утешением, что вы рядом. Ваш отец часто говорил о вас.
Наконец-то, обрадованно подумала Пич, она встретила сочувствующего собеседника.
— Сенатор Перкинс, я пришла просить вас о помощи.
Сенатор взглянула на часы, затем перевела взгляд на Пич.
— У меня на сегодняшний день больше не назначено никаких встреч. Может, мы поужинаем вместе?
— Мне неловко вам навязываться…
Сенатор взяла свою сумочку и встала.
— Вы не навязываетесь. Я в долгу перед вашим отцом. Лучшего способа отплатить ему нельзя придумать. Кроме того, нам надо поговорить.
И они поговорили, а заодно познакомились друг с другом поближе.
Неудивительно, что она одержала убедительную победу на выборах, думала Пич, садясь в сенаторский автомобиль. Алин Перкинс производила впечатление очень честного и порядочного человека.
Она предложила поехать в тихий ресторан, где им вряд ли помешают. Пич и сама не любила модные рестораны, где собирается весь бомонд, потому с радостью согласилась. Затем откинулась на спинку сиденья и расслабилась, пока они сорок пять минут добирались до Мэриленда.