Драко едет в Хогвартс
Шрифт:
— Ну чего встал, раз пришел? Проходи, — как-то не очень дружелюбно поприветствовал визитера Теодор Нотт. Остальные тоже, кажется, не возражали, и Драко заволок свое страшилище в купе. Винсент Крэбб тут же помог убрать сундук с глаз долой.
— Вы как? — неуверенно спросил Драко, усевшись рядом с потеснившейся Панси Паркинсон.
— Вроде нормально, — пробубнил Винс, а Грегори Гойл отвел глаза.
* * *
Гарри Поттер попал в гриффиндорскую мясорубку знакомств, рукопожатий, похлопываний. Посидели в купе с друзьями близнецов, потом оттуда сбежали из-за паука, ну, то есть тарантула.
* * *
Драко сидел среди друзей молча; возможно, и до его прихода они не склонны были поддерживать беседу. За час, проведенный вместе, компания едва перебросилась парой ничего не значащих слов.
— Панси, — тихонько позвал Малфой, не выдерживая. — Что происходит?
— Что происходит, значит? А сам-то не догадываешься?
— Н-нет, — Драко как раз начал, но уж больно не хотелось этого делать. — Объясни.
К негромкому разговору стали прислушиваться остальные, занятые кто чтением, кто просто разглядыванием пейзажей за окном.
— Папе дали пожизненное, отцам Тео и Винса тоже.
— А мистер Гойл? — Драко покосился на отстраненного Грега.
— Его убили при нападении, — безжалостно проговорила Паркинсон.
Малфой опустил голову.
— А особняки?
— Наши дома и деньги, слава Мерлину, остались у нас. А ты, как наследник Малфой, сын того, кто нас всех в это втянул, должен показать пример, а не раскисать, — Панси неслабо двинула друга детства в бок. — Никто не посмеет сказать нам, что наши отцы жалкие неудачники! Выше голову!
Драко кивнул, распрямляя плечи. Пусть сейчас все плохо, но это даже хорошо.
* * *
В Большом зале Северус Снейп, зельевар, декан, крестный, обетоносец, и прочая, и прочая, с тревогой вглядывался в знакомые детские лица, выделявшиеся среди неизвестных первокурсников. Полный комплект — рыжий, черноволосый, светленький. Все выглядели утомленными и, пожалуй, взвинченными. Новички ожидали распределения.
Когда Шляпа отправляла кого-то на факультет Победителей, в зале поднимался восторженный вой. Проигравших (вот незадача, это же его Слизерин!), неважно, сидевших ли уже за столами или еще не отсортированных, встречали свистом и улюлюканьем. Умники и барсуки, к сожалению, играли в этом спектакле роль послушной массовки. Не требовалось много ума, чтобы догадаться, что весь зеленый факультет теперь находится в состоянии перманентной войны со всеми учениками и, возможно, с кем-то из преподавателей.
Минерва Макгонагалл, год из года проводившая распределение, сегодня была особенно взволнованна. Скоро она наденет старый артефакт на голову Гарри Поттера, после чего её факультет окончательно станет номером один среди прочих. Однако в списке была еще одна фамилия, которая не давала заместительнице директора жить спокойно. Сын погрязшего в крови и ненависти Люциуса Малфоя, едва не развязавшего Вторую Магическую.
— Драко Малфой, — с содроганием в голосе объявила она.
Глава 26. Цветок
Драко стоял в Большом зале Хогвартса, но мыслями он по-прежнему был там, в зале суда, с родителями, которых он вот-вот потеряет...
* * *
— Просим судей Визенгамота вынести Люциусу Малфою следующий приговор — поцелуй дементора и полная конфискация всего имущества в пользу Министерства Магии, — обратился к суду Корнелиус Фадж.
Верховный чародей тут же предложил проголосовать. К изумлению Фаджа, подавляющее большинство проголосовало против. Министр собирался уже разразиться гневной речью, в которой намеревался призвать судей к сознательности, но Дамблдор опередил его.
— Предлагаю вынести менее суровый приговор, сохраняющий подсудимому жизнь, чтобы Люциус Малфой мог все осознать и раскаяться, — мягко проговорил Великий светлый. — Ставлю на голосование приговор — пожизненное заключение в Азкабане и полная конфискация имущества.
Фадж, услышав-таки о конфискации имущества, передумал брать слово. Как бы то ни было, Дамблдор его поддержал в главном. Для Корнелиуса денежный вопрос был в приоритете, на смертной казни он настаивал, чтобы некому было требовать назад свои деньги и имущество. Жаль, с золотом Пожирателей, хранящимся в Гринготтсе, ничего не вышло, но и нескольких поместий, проданных недавно на аукционе, хватало на многое. Один Малфой-мэнор чего стоит.
Пока зачитывали приговор, Драко осознал только то, что прямо сейчас отца убивать не будут. Мальчик вцепился мертвой хваткой в руку мистера Уизли и едва сдерживался, чтобы не закричать и не броситься к отцу, которого, освободив от оков, выводили из зала.
— Можно мне… к нему? — умоляюще попросил Малфой Артура, но тот только помотал головой в знак отрицания. Секунда, и за Люциусом уже закрылась дверь. Драко так и не смог проститься с отцом.
Не успел мальчик немного прийти в себя, как было объявлено продолжение процесса. Ввели Нарциссу Малфой.
Если в случае лорда Малфоя суд походил на фарс своей предвзятостью, то в случае с его женой — поспешностью. Ей тоже давали веритасерум, под влиянием которого требовалось ответить всего на несколько вопросов, а именно: знала ли она о готовящемся нападении и роли своего мужа в нем, собиралась ли донести властям об этом и воскрешении Того-Кого-Нельзя-Называть. В ходе предварительных допросов под воздействием сыворотки правды Нарцисса уже отвечала на эти вопросы: «Да, знала», «Нет, не собиралась»; в зале суда ничего не изменилось. Этих ответов хватило Амбридж, проводившей допрос, потребовать пожизненного заключения в Азкабане.
Северус всегда очень тепло относился к Нарциссе, потому что это чувство было взаимным. Леди Малфой была признательна за зелья, внимание и заботу о Драко. Мальчик, едва успев появиться на свет, стал центром вселенной для обоих Малфоев, неудивительно, что ему позволялось абсолютно всё. Снейп знал, что для неприступной, но отнюдь не бесчувственной Нарциссы разлука с мужем и особенно с сыном будет едва ли не большим ударом, чем лишение свободы, состояния и положения в обществе.
Супруга Люциуса выглядела не в пример лучше мужа; очевидно, её не истязали физически. Она была опрятна (Снейп знал, что она хорошо владела беспалочковыми заклинаниями, столь необходимыми женщинам) и спокойна. Она все время смотрела прямо перед собой, ни на что не реагируя, как будто все вокруг было неважно. Даже услышав запрошенное заместительницей министра наказание, она чуть вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.