Дракоморте
Шрифт:
Из-за розовой дымки проступило лицо Йеруша Найло: мелкие аккуратные черты, извечное подёргивание губ, век, щёк, бровей, бешеные сине-зелёные глазища.
— Нет никакой живой воды, — едко повторил Йеруш Найло и вскинул руки, почти воткнувшись в кроны деревьев длинными пальцами. — Охренительно, Илидор! Живой воды нет! Ты это твёрдо знаешь! Ты это твёрдо знаешь, потому что — что?
Дракон поморщился. Пение жрецов умолкло, и как-то сразу на плечи рухнул свежий вечер, запах костра, влажной лесной подстилки, закатного неба. Над ухом начинали несмело жужжать комары.
— Почему ты знаешь то, что знаешь? — подпрыгивал Йеруш, и в сумерках закатного леса он казался призраком, выскочившим из-под земли. — Почему ты веришь всему, что думаешь?
Дракон не знал ответов. Дракон не очень-то понял даже вопросы. Дракон привычно ощутил желание врезать Йерушу Найло в челюсть, чтобы не умничал. А Найло стоял-подпрыгивал, поедал взглядом лицо Илидора, у Найло подёргивался глаз, Йеруш зачем-то приподнимался на цыпочки, хотя и так был выше дракона и мог смотреть на него сверху вниз без всяких подпрыгиваний. Илидор ощущал, как становится дыбом чешуя на затылке, несуществующая в человеческой ипостаси, и сосредотачивался на том, чтобы всё-таки не сорваться и не врезать Йерушу, поскольку по-прежнему полагал, что если начнёт причинять Найло боль, то не сумеет остановиться.
— Так я и думал, — наконец с удовлетворением заключил Йеруш. — Никаких аргументов и ясных обоснований! Одно лишь охренительно важное мнение, которое почему-то должно оказаться верным! Единственно верным! Хах!
Крылья Илидора звонко хлопнули, словно стряхивая невидимую влагу.
— Ладно, ладно, — неохотно буркнул Йеруш и сразу словно стал ниже ростом. — Я имею в виду, Илидор, что когда кажется — знаешь что надо делать? Проверять! Про-ве-рять!
Он подпрыгнул, дёрнул подбородком вправо, влево и забегал туда-сюда.
— Вот представь, Илидор, представь: ты решишь не проверять, существует живая вода или нет, ты просто уйдёшь, а потом окажется, что ты был в двух шагах от ответов на все вопросы жизни, смерти и всего такого! Ты был в двух шагах, но не узнал ответов, ты просто развернулся и ушёл! Тебя увела от ответов твоя идиотская ограниченность, твоя убеждённость в собственной хрен-знает-почему-правоте, твоё скудоумие, твоё долбаное неверие!
Дракон стоял, прикрыв глаза, и тёр виски пальцами.
— Так что, Илидор, — Йеруш остановился, словно налетев на стену, и даже покачнулся. — Мы с тобой договорились, верно? Ты подружишься с Храмом и пойдёшь вместе с нами в лес, потому что когда кажется — надо проверять! Нам надо идти в лес и проверять! Ты пойдёшь, ты пойдёшь со мной, правда, ты поможешь мне? Давай, кивни, дракон, пообещай мне, дракон! Я пойду в лес, ты пойдёшь в лес, мы все пойдём в лес! Ты меня услышал, услышал, Илидор?.. Ладно, ладно, не делай такое плотоядное лицо, просто кивни, кивни, хорошо? Ты подружишься с Храмом и поможешь мне, да, да, ты мне это обещаешь? Вот и хорошо. Вот и отличненько. Пойдём ужинать, что ли, пока там всё без нас не сожрали.
***
Первое, что увидел Илидор, когда они с Найло наконец вышли на вырубку — как верховный жрец Юльдра у опушки разговаривает с шикшами, сплетёнными из лозы существами. Точнее, Юльдра им что-то говорил, а они слушали. Рядом с верховным жрецом покачивалась, словно бочонок на волнах, Рохильда, время от времени делала полшага вперёд и что-то изрекала — по всей видимости, влезала с уточнениями. В сторонке стояли ещё двое: рыжая жрица с необычной короткой стрижкой — волосы её стояли дыбом, как взъерошенные птичьи перья, и молодой жрец — из тех непримечательных людей, на которых нужно смотреть очень-очень долго и внимательно, чтобы узнать их при следующей встрече. Жрец стоял, скорчившись, поджимал правую ногу, обеими руками держался за низ живота с правой стороны. Жрица держала на сгибе левой руки младенца, завёрнутого в мягкие тряпки, и Илидор ясно видел какую-то неправильность в том, как жрица держит ребёнка.
На вырубке было людно и суетно, все готовились к вечерним посиделкам, никто не глядел на шикшей,
Наконец шикши дослушали Юльдру и широко развели руки, словно для объятий — Йеруш немедленно ожил и, сбиваясь на дурацкие шутки и неуместные отступления,пояснил Илидору, что в старолесье этот жест означает отсутствие дурных намерений. А потом шикши обвели медленным взглядом вырубку — справа налево, слева направо — и стали отступать в лес, двигаясь спиной вперёд. Вместе с ними шёл, подволакивая ногу, тот самый невыразительный молодой жрец. Сейчас, когда он развернулся, дракон заметил довольно крупное родимое пятно на его правой щеке. Жрица со взъерошенной стрижкой качала головой, одной рукой прижимая к себе завёрнутого в тряпки младенца. Вторая рука плетью висела вдоль тела, плечи поднялись-сгорбились, словно жрица собиралась в следующий миг свернуться улиткой или же ожидала нападения. Молодой жрец, уходящий с шикшами, оглядывался на неё гордо и самодовольно, словно спрашивая: что, съела? Юльдра наблюдал за уходящим спокойно и благожелательно, а воздух… воздух вокруг верховного жреца едва-едва заметно колыхался.
— Он что, маг?!
— Чего? — рассеянно переспросил Йеруш. Он смотрел на шикшей и уходящего с ними жреца, не на Юльдру.
Эльфы говорили, среди людей почти не бывает магов, поскольку даже умнейшие и одарённейшие из людей не в силах в должной мере дисциплинировать свой ум и освоить трудную науку сотрудничества с силами природы. Эльфы говорили, люди в силах творить только прикладную магию, для каких-нибудь простейших бытовых надобностей, и только под надзором обученного эльфа, который пожелает потратить своё драгоценное время на подобные пустяки.
Но такое колыхание воздуха, как сейчас вокруг Юльдры, Илидор видел лишь несколько раз над гористыми тропами в жаркие дни и однажды — вокруг Теландона, верховного мага Донкернаса.
Это было в тот день, когда вскрылась настоящая причина многомесячных нарушений сна у донкернасских эльфов и Теландон пребывал в величайшем волнении.
— Юльдра. Маг смерти? — проговорил Илидор, сам не веря собственной догадке.
Юльдра совсем не похож на Теландона. Теландон сам как будто мёртвый, от него веет жутью и за плечом его стоит извечная мрачная тень. Теландон безусловно повелевает каждым эльфом и драконом Донкернаса, Теландон повелевает любым живым существом, с которым только пожелает. Заговорить. Так медленно. И невозмутимо. Что ты сожмёшься в комочек. И побежишь. Выполнять. Указание.
Ничего общего с Юльдрой. Ничегошеньки. Скорее, золотому дракону, который сегодня напихался впечатлениями под самое горлышко, просто почудилось дрожание воздуха вокруг верховного жреца. В закатном свете немудрено увидеть то, чего нет.
— Вот, смотри, — говорил меж тем Найло, указывая на шикшей и жреца, которые уходили в лес. — Понимаешь?
— Нет, — признал Илидор, уже не в силах расстроиться по этому поводу или пожелать врезать Йерушу в челюсть. — Не понимаю.
— Ну в самом деле! — Найло взмахнул руками со скрюченными пальцами так, словно желал подвеситься на самый высокий кряжич и болтаться на нём говорливым флюгером. — Ты же был в Гимбле! Ты видел Храм! Ты слышал, что я сказал: Юльдра хочет обратно старолесскую башню! А шикши против! И ещё волокуши против, и полунники, и грибойцы!