Дракон цвета смерти
Шрифт:
Действительно. И чего это я ругаюсь? Радоваться надо, вопрос с пропитанием драконов на сегодня решен.
— Приятного аппетита, подруга.
— Сейчас, приземлимся…
В мыслях Виолы было предвкушение. Примерно так я облизывалась на пирожные в витрине моего любимого кафе «Лакомка». М-да…
Только вот мне их было нельзя, чтобы не гробить фигуру, а Виоле можно. Ну и пусть дракоша наслаждается. А я буду проводить разбор полетов.
Сразу
Майя,, увидев, как драконицы приземляются и тут же начинают жрать свои трофеи, блевала так, что пришлось ее оттащить к ручью и умывать чуть ли не полчаса. Заодно и сами разделись, ополоснулись голышом, плюнув на всякую стеснительность, шерстяное белье простирали.
После боя мы все мокрые — хоть выкручивай!
Потом вылезли, переоделись и отправились оказывать первую помощь драконицам.
Повезло. Нам просто повезло.
У Ислы обожжена лапа — слишком низко она пролетела, получила стрекательным щупальцем. Да, эти твари еще и ядовитые, вроде актиний. Или медуз — знаете, таких, к которым на километр не подплывешь. Драконов их яд практически не берет, но ожоги остаются. Гадкие, химические.
Правда, в данном случае, ожоги скорее кислотные. Так что промываем лапу содовым раствором, обильно поливаем, бинтовать не надо. Просто сегодня Исла лежит и на лапу не наступает. А еще лучше, переползает к ручью и опускает туда лапу.
Так драконица и сделала.
С Мистой было сложнее. Ее шваркнуло по боку, получился серьезный такой рубец,, даже кое-где чешую содрало, но…
На нас она скалилась, пока Виола и Гарида не придавили ее к земле, а остальные не принялись шипеть со всех сторон.
Рану мы промывали все вместе. Здоровущая, зараза. Хорошо еще, эс Хавьер почти навязал нам с собой десять килограмм соды. Хватило, да еще и осталась половина.
Но драконице явно стало полегче.
Она тоже переползла к ручью, и улеглась туда пострадавшим боком.
Ладно.
Ничего другого у нас нет, а это оптимальный вариант. Промыть содой, чтобы убрать кислоту и яд. Промыть большим количеством воды.
Надо бы сразу, но становиться между голодной драконицей и трофеем? Нереально! Она и тебя сожрет!
Пусть валяется, а я пока пошустрю тут…
Мы уже привычно поделились на группы.
Ломали ветки, тащили сушняк, раскладывали палатки, я вытащила из мешков продукты и принялась готовить.
Каша, мясо, а еще — большая фляга с вином. Нет, не бутылка, она бы давно разбилась при наших взлетах-посадках. Именно фляга.
И сегодня мы выпьем.
— Давайте — за наш первый бой!
Я подняла маленький металлический стаканчик. Здесь тоже чокались, здесь тоже говорили тосты — и девочки меня отлично поняли. Зазвенело, соприкасаясь, серебро.
Первую рюмку мы осушили залпом — и принялись за кашу. И лопали так, что драконицы могли бы позавидовать. Не хуже, чем они — химер.
— И за победу малой кровью.
Вторая прошла не хуже первой. Третью я пока не разливала. Ни к чему.
Вино крепкое, девочек срубит, не надо.
Я потянулась к одному из мешков и достала небольшой инструмент.
Гитара?
Скорее, ее местная версия. Больше всего это похоже на ражанью, тоже пять струн, да и размер около полуметра. Специально брала с собой, чтобы было хоть какое развлечение. Здесь этот инструмент назывался гаролой.
К инструменту потянулась Севилла, и я отдала без звука. Я играть не умела — когда бы? Даже на гитаре блатные «два аккорда» не выучила.
— Сив, попробуй подобрать мелодию, а?
— Давай… о чем песня? Может, я знаю?
Я покачала головой.
— Я потом вам о них расскажу. А пока… девочки, это вам от тех, кто погиб в небе. В далеком синем небе другой войны.
Когда вы песни на земле поете,
Тихонечко вам небо подпоет.
Погибшие за Родину в полете
Мы вечно продолжаем наш полет…
Я, конечно, не Елена Камбурова, да и Севилла не Крылатов, но настрой она уловила. И стихи Евгения Евтушенко зазвучали под небом иного мира. Единственное слово, которое мне пришлось заменить — в третьем куплете. У автора там двадцатый век, а я его поменяла на крылатый. Больше как-то ничего на ум не ложилось. Драконы же…
И драконицы. И полеты, и битвы…
Севилла подбирала музыку, первый раз девушки слушали молча, потом потребовали еще раз спеть то же самое — и мы не отказались. Уже более уверенно.
И подпевали нам тоже более уверенно, особенно на припеве.
Погибшие в небе за Родину
Становятся небом над ней…
Девочки плакали. Да и я тоже…
— Откуда это? — наконец спросила Фати.
— Это издалека, — честно ответила я. — Когда-то давно была война. Страшная, жестокая и кровавая, на уничтожение. Воевать шли и мужчины, и женщины. И были тогда такие летчицы… их прозвали «Ночными ведьмами». Это был полностью женский полк, женская эскадрилья. Они летали по ночам и уничтожали врага. И сами гибли, конечно. Воевали до конца, до победного. Их было сто пятнадцать человек, они потеряли около тридцати… их боялись. До крика, до судорог… их никогда не брали в плен враги. Их ненавидели, о них рассказывали, они тихо подбирались к позициям врага — и бились насмерть.
— Ночные ведьмы, — тихо произнесла Мариса.
— У них был позывной. В небе ночные ведьмы… то есть не их позывной, они-то как раз не кричали, не шумели. Они били врага, они поднимались в воздух по восемь-девять раз за ночь, перевозили оружие, в одну из ночей они сделали триста двадцать пять боевых вылетов. *
*- чистая правда из истории полка. Прим. авт.
— На них специально охотились, они считались… лучшим трофеем у врага. А они шли вперед. Летали без страховки, лишь бы взять больше оружия. *