Дракон и джин (Дракон и Джордж V)
Шрифт:
Джим перевел взгляд на Хасана ад-Димри. Тот шел, втянув голову в плечи. Его лицо было бледным, растерянным. Он походил на человека, без оглядки бросившегося в набегающие на берег волны и вдруг ощутившего, что они захлестывают его и уносят в море, чтобы затянуть в бездну.
Сник один Хасан. Даже гоблины держались молодцами. А ведь от этих хрупких существ - двух маленьких комочков жизни - скорее можно было ожидать проявления слабости. Но в том-то все и дело, что развернувшееся сражение было сражением духа, а не мускулов.
Джим знал: Энджи, Брайен и Геронда будут
Теперь, наверное, ибн Тарик терзается мыслью, что совершил ошибку, вызвав демона. Он и не предполагал, что попадет в зависимость от Ахримана. Если бы ибн Тарик изучал магию, а не колдовство, такой ошибки он бы не совершил. Хотя, может быть, для египтянина все сложилось к лучшему. Впредь он не станет безрассудно доверять тому, что так добросовестно штудирует. А в силе духа египтянину не откажешь, опасности он не страшится. Самым слабым звеном в цепи оказался Хасан ад-Димри. Наверное, и Хасан был тверд духом, пока оставался суфием. Власть и богатство не пошли ему на пользу.
Если Хасан ад-Димри разорвет цепь, бороться с таким могущественным существом, как Ахриман, станет еще труднее. Надо спешить. Все решает время. Чуть промедлишь, и цепь порвется.
– Быстрее!
– вырвалось у Джима.
Шаги стали шире. Черный диск становился все больше и больше. Рос прямо на глазах. Загораживал небо. Источал угрозу.
Джим снова оглядел цепь. Все крепко держались за руки. Каждый горел желанием одолеть Ахримана, и Джим был уверен: каждый сознавал, что он не один, а вместе с другими составляет одну команду, одну боевую единицу, которой не страшен ни один демон.
Ахриман был теперь совсем близко. Но что это? У Хасана ад-Димри подкосились ноги, и он чуть не упал. И упал бы, если бы не ибн Тарик. Египтянин, крепко державший Хасана за руку, поставил его на ноги.
– На то воля Божья!
– сказал ибн Тарик, глядя прямо в глаза Хасану ад-Димри.
Хасан выпрямился. Его лицо озарил свет.
– Да, того хочет Бог!
– сказал он твердым голосом.
И тут неожиданно для всех раздался ликующий голосок Гоба:
– Милорд, демон отступает!
Джим поднял голову. Гоб прав, тьма отступила. На небе зажглись звезды. Появилась одна, вспыхнули еще две...
Пришла пора завершать сражение.
– Меняем боевой порядок!
– скомандовал Джим.
– Те, кто в середине цепи, придержите шаг. Те, кто с краю, вместе со мной выдвиньтесь вперед. Обложим Ахримана с трех сторон, и у него останется лишь один путь к отступлению - в свое царство.
Джим с Энджи и Хасан ад-Димри с ибн Тариком прибавили шагу. Брайен, Геронда и оба гоблина чуть приостановились. Команда Джима была выполнена.
Цепь двинулась дальше. До Ахримана оставались считанные шаги. Наконец-то его можно было разглядеть как следует. Это издали он походил на черный диск. Теперь перед наступавшей цепью предстала бесформенная, слепящая глаза переливчатая масса, состоявшая из неисчислимого множества черных блесток, которые беспрестанно сливались и растворялись
Ахриман был еще полон сил. Он ярился и свирепствовал. Пахнуло жаром, как из открытой печи, в которой бушует огонь. Подогнулись ноги у Геронды. Она чуть не упала, но быстро - без помощи Брайена - выпрямилась, подалась вперед и даже выдвинулась из глубины цепи, на мгновение нарушив боевой порядок.
Неожиданно раздался протяжный печальный высокий звук, похожий на поминальный плач.
– Ахриман выдыхается!
– воскликнул Джим.
– Вперед! Быстрее!
– Джим повернулся к Энджи:
– Я ненадолго оставлю тебя. Займу место впереди. Попробую отогнать Ахримана жезлом.
Энджи чуть заметно улыбнулась и слегка пожала выскользавшую из ее пальцев руку. Джим ободряюще улыбнулся в ответ.
Выполнить маневр оказалось непросто. Воздух спрессовался, затруднял движение. И все-таки маневр удался. Джим встал впереди и поднял перед собой жезл.
– Назад, Ахриман!
– закричал Джим.
– Силой, заключенной в моем жезле, действуя по законам всех царств, призываю тебя, возвращайся к себе! Назад! Назад!
Высокий печальный звук не умолкал. Напротив, он становился громче, нарастал и вдруг прорвался душераздирающим воплем, исторгнутым, казалось, невыносимой болью.
Крик оборвался. Наступила полная тишина. Цепь остановилась, замерла.
– Все кончено, - наконец проговорил Джим.
– Можно разнять руки. Ахриман убрался в свое царство. Там он и останется, пока его снова кто-нибудь не вызовет. Надеюсь, этого никогда не случится.
Все слишком устали, чтобы отвечать Джиму, а потому просто принялись разминать затекшие, побелевшие от неимоверного напряжения пальцы, улыбаясь друг другу и немного удивляясь в душе, как это им, простым смертным, удалось одержать победу над демоном.
Первым пришел в себя сэр Джеффри.
– Я - свободен!
– удивленно воскликнул он.
– Я чувствую, надо мной больше не тяготеет проклятие.
– Все, что Ахриман делал для ибн Тарика и учинял по своей собственной прихоти, из Истории вычеркнуто, - сказал Джим.
– Посмотрите вниз.
Далеко внизу заканчивалась битва. Бейбарс одолевал монголов.
Зато на других участках раскинувшейся перед ними сцены произошла смена декораций.
Деревня, в которой еще недавно, казалось, бушевала песчаная буря, была цела и невредима. По улицам беззаботно расхаживали люди.
– Посмотрите на север, - сказал Джим. Дворцу Хасана ад-Димри с севера никто не угрожал. Никаких монголов видно не было.
– Нападение Золотой Орды на крепость ассассинов входило в намерения одного Ахримана, - пояснил Джим.
– Он хотел полюбоваться, как люди калечат и убивают друг друга.
– Джим взглянул на ибн Тарика. Египтянин натянуто улыбался. Мамелюки у Белого дворца тоже не появятся, - продолжил Джим.
– Демон убрался в свое царство, а с ним ушли в небытие и все его деяния. Ахриману не удалось вмешаться в ход Истории, посеять смерть на Земле. Мы помешали ему.
– Джим снова посмотрел на ибн Тарика: