Дракон, который боялся летать
Шрифт:
— Мне нет.
— Тогда у тебя проблемы с чувством юмора. Если хочешь, я подпишу бумагу об отречении. За Дастиса. Хотя уже пятьсот грёбаных лет прошло!
— Для кого-то это может быть важно, — медленно произнёс король. — Так что да, подпишешь. Только не сейчас. Завтра. Бумагу ещё не составили… Силь, может, поешь? Смотреть больно, как ты голодаешь.
Дракон со вздохом потянулся к ближайшей тарелке.
— Больно смотреть — отвернись.
— Я слишком долго отворачивался.
Мясо было безумно вкусным. Жир так и тёк по губам — дракон собирал его салфеткой, наслаждаясь. А потом наткнулся на взгляд короля — Роберт смотрел потрясённо, словно Сильвен не ел, а голым по комнате отплясывал. Впрочем, вряд ли король тогда бы так удивился.
— Что?
— С каких это пор ты пользуешься салфеткой?
Сильвен тщательно вытер руки — даже не о собственную рубашку — и усмехнулся.
— Я тут с парочкой драконов пообщался. Как же они безобразно едят! В смысле, в питомнике не учат застольным манерам, да, но чтобы настолько!
Роберт рассмеялся.
— То есть, тебя теперь можно на обед с послами приглашать?
— Ты же только что меня уволить собирался.
— Я не собирался, я всего лишь предложил. Силь, честно: скажи, чего ты хочешь?
— Честно? — Сильвен бросил салфетку на стол. — Отдай мне Эмму Марис.
Роберт отвернулся.
— Я не могу.
— Роб, она это не заслужила! Она несчастная…
— Не могу, — повторил король. — Силь, прости, она эмпат. И она именно что заслужила. Поговори с ней — а лучше почитай протокол допроса.
Сильвен вскочил.
— Ты же её не!..
— Нет, я её «не», — вздохнул король. — Но она опасна. Я говорил с ней в присутствии чуть не всех придворных магов, и за это время она трижды пыталась меня заколдовать.
Сильвен медленно опустился обратно на кровать.
— Ты знаешь, что я должен сделать, — тихо закончил Роберт.
— Ты… её казнишь, — выдохнул дракон, глядя куда-то вниз.
Роберт зажмурился.
— Да.
Сильвен осторожно, мягко сполз на пол. И обнял колени вздрогнувшего короля.
— Пожалуйста. Прошу тебя, не надо.
Роберт попытался встать, но дракон держал крепко — король упал обратно на кровать.
— Сильвен, я не могу. Я не могу! Она эмпат, очень сильный. Такие сильные не рождались со времён Драконьей эпохи. Будь её воля, ты бы уже сидел на троне, а она бы тобой управляла. Понимаешь?
Сильвен уткнулся лбом в его колени.
— Нет. Это не так. Роб, она не такая. Пожалуйста!
Король мгновение молчал — Сильвен поднял голову, попытался встретиться с ним взглядом.
— Я люблю её.
Роберт сглотнул. И тихо сказал:
— Мне очень жаль. — Потом добавил уже совершенно другим тоном: — Отпусти меня. Немедленно. Это приказ.
Сильвен разжал руки. Король встал, не сводя с дракона настороженного взгляда. Попятился к двери.
— Силь, мне правда очень жаль. Но до завтра ты посидишь здесь под арестом. Пожалуйста, не заставляй меня… Я не хочу, чтобы ты провёл это время в клетке. Эмму Марис казнят завтра же, на рассвете и, клянусь, она умрёт легко и быстро. Прости меня.
За дверь он выскочил с совсем не королевской прытью. Щёлкнул замок — и Сильвен, не поднимаясь с пола, глухо застонал.
…Эмму Марис он нашёл в четвёртом часу ночи и отнюдь не во дворце.
Магическую клетку, куда заключили «очень сильного и опасного эмпата», охраняли с десяток магов и вдвое больше гвардейцев, не говоря уже о камерах наблюдения. Камеры показывали Эмму, спящую на полу клетки, которая на самом деле пустовала. А вся усиленная охрана этого совершенно не замечала. Зато они заметили Сильвена — пришлось уносить ноги. И метаться потом по дворцу, который никогда не спит — отчаянно искать, прятаться и снова искать.
Всё это время Эмма наслаждалась десертами в «Шоколадном облаке». Ресторану полагалось два часа как быть закрытым, но менеджер встретил Сильвена в дверях, рассыпался в комплиментах и вежливо пригласил внутрь.
Живой оркестр — фортепьяно, скрипка и флейта — исполнял что-то до слёз романтичное. Дрожали свечи — единственное освещение зала, по которому, словно в хорошо отрепетированном танце, кружили официанты — ради одной-единственной посетительницы.
Эмма заняла столик в центре и как раз доедала чудесное пирожное, украшенное розовыми взбитыми сливками и съедобными блёстками. Рядом в корзинке орхидей подрагивал огонёк свечи. Пламя пахло фиалками, его запах смешивался с тяжёлым ароматом роз, которыми декорировали стрельчатый потолок. В «Шоколадном облаке» всегда серьёзно относились к красоте интерьера.
Сильвен чуть не столкнулся с официантом, несущим блюдо с эклерами. Потом ещё с двумя — они везли к столику Эммы трёхэтажный, увитый мармеладными лентами торт.
— Сильвен… — Волшебница подняла голову, растерянно посмотрела на дракона. — Эти добрые люди согласились не закрывать своё милое заведение ради меня. Смотри, как они меня любят.
Сильвен невольно оглянулся. Официанты напоминали марионеток, исполняющих сложный танец — от кухни к столику Эммы, который уже ломился от блюд. Менеджер, блаженно улыбаясь, застыл в тени двери, а музыканты играли с закрытыми глазами, словно во сне.
— Хочешь эклер? — Волшебница протянула дракону блюдце с пирожным. — Здесь делают удивительно нежные эклеры… Я уже говорила, что это моё любимое место в Столице?
«Её убьют на рассвете», — вспомнил Сильвен и вздрогнул. От Эммы пахло… странно. Словно бы гнилью, вонь чудилась дракону сквозь сладкий аромат цветов.
Да к чёрту всё это — её же убьют, если найдут!
— Эмма, нам нужно бежать…
Волшебница покачала головой.
— Нет. Не нужно.
— Тебя казнят!
— Сильвен… Сядь. — Волшебница взмахнула рукой, и официант тут же поставил рядом удобное кресло. Куда удобнее, чем стул, на котором сидела сама волшебница. — Ты наверняка очень устал сегодня. Ты совсем не спал? Ты выглядишь больным.
Сильвен потянулся к её рукам.
— Эмма, пожалуйста!..
— Прекрати. — Волшебница увернулась. — Ты разочаровал меня, ты знаешь? Вот что мне теперь делать?
Сильвен вздрогнул и сполз с кресла на пол, на колени.
— Прошу, прости меня, пожалуйста!
— Да ведь ты даже не знаешь, что сделал, — рассмеялась волшебница.
— Я всё исправлю, — лихорадочно продолжил Сильвен. — Всё исправлю, только умоляю, пойдём, прошу! Я не знаю, что буду делать, если ты умрёшь. Я люблю тебя!