Дракон - не подарок
Шрифт:
Нулерт подхватил, эмоционально потрясая в воздухе пальцем:
– Не только ее здоровье под угрозой, но и академия в целом! Она ополоумеет и все здесь развалит магией!
Фьюри поморщился, будучи явно не в восторге от выкриков над ухом. Повел громадными плечами, словно медведь, раздраженный жужжащим вокруг комарьем. И добродушно поинтересовался у меня:
– Что молчишь? Можешь развалить?
Как бы я ни хотела выглядеть лучше в его глазах, но что-то мне подсказывало, что боевику нельзя врать ни при каких обстоятельствах. Поэтому я вздохнула и ответила честно.
– В принципе - могу... Но не магией. А если сильно расстроюсь или э-э-э - случайно, от переизбытка свободного времени.
– Ага, надо запомнить, - немного не в тему пробормотал боевик. Посмотрел на меня испытывающе, побарабанил пальцами по столу. И резко переключился на историка: - Коллега, а ведь я прекрасно помню некоторых абитуриентов, которые ранее успешно поступили, показав значения выше девяноста. Одна из них, наша общая с вами знакомая, сейчас в отъезде, но в свое рабочее время она неплохо управляется с обязанностями и пока в помешательстве или в желании развалить пару корпусов замечена не была. Хотя... вот прямо неожиданно вспомнились ее планы по ремонту "Стойла"… Неспроста они вызывали у меня подозрения. Ха-ха. Так что, озвучим леди-ректору Норме Д'Ингельберт ваше предупреждение о ее наступающем полоумии?
Историк несколько побелел. И торопливо продолжил:
– Спасибо, мэтр, что напомнили. Действительно, у нас же и сейчас учится кое-то с переизбытком магии, правда несколько другого плана, но все же. Справляется. Тут главное, голову проверить. Насколько влияет проклятие на разумность юной дэсы.
– Правильно, обязательно проверим, - легко согласился мэтр Фьюри. – Не будем тянуть. Объявляю начало второго тура - оценку знаний в разделах "История" и "Математика". Для Катарины Эграс, показавшей феноменальную концентрацию магии, необходимо набрать всего лишь по пятьдесят баллов во всех оставшихся дисциплинах. А вот остальным кандидатам придется преодолеть проходной минимум этого года - семьдесят три процента.
Да! Да! Да! Для меня эти пятьдесят далеко не «всего лишь», но всяко лучше, чем семьдесят. Я прошла первый этап, как и задумывалось, но расслабляться нельзя.
– Присаживайтесь, - Хопер показал нам на первый ряд. – Обычно мы раздаем экзаменационные листы, но вас всего трое. Поэтому уважаемый профессор Нулерт, глава кафедры «Истории, этикета и обществознания» задаст вам вопросы на проверку глубины понимания исторических событий.
Да они издеваются… Я на таком уровне мели, что о глубине не может быть и речи.
Мимо меня, чуть не оттолкнув с дороги, к партам бодро продефилировал Чезвик. Следом за ним, хвостом держался более сдержанный Догон. Ладно, сяду с другого края.
Аккуратно подняв подол, чтобы подняться на ступеньку, я вдруг обнаружила выставленную в проход ногу жилеточного. Хитро. Если я сейчас некрасиво упаду, то в глазах комиссии это усилит образ недалекой и неуклюжей девицы.
Парень, в прежней жизни я видела настоящих специалистов тактики устрашения перед боем. По сравнению с фишками профессиональных боксеров твоя нога – верх дилетантства.
Я с удовольствием наступила каблуком на лакированную туфлю, выслушала сдавленное оханье, и, наклонившись, тихо прошептала: «Свали в закат, а то раздавлю…». И чинно, с видом хорошей девочки, уселась по левому краю от прохода.
– Итак, первый вопрос, вводный, - провозгласил мэтр Нулерт. – Назовите королевскую персону, с вашей точки зрения максимально противоречивую.
Дэсы-аристократы принялись шпарить именами каких-то царственных полководцев, то побеждавших, то с треском проигрывающих битвы. А я лихорадочно пыталась вспомнить хоть что-то, пока вдруг не всплыло странное имя, услышанное от Криспиана с Джагой. И которое я раз десять под смешки старшекурсников пыталась правильно произнести. Пока все же не выговорила.
– Д’угирбергильдерн, император, - произнесла я. И в аудитории наступила тишина.
– А что, разве был такой?
– тихо спросил у коллег старичок, четвертый из преподавателей, до этого времени только молча перебиравший какие-то свои бумажки.
– Не припомню.
– Был такой, - историк потер переносицу, - Правил сразу после Смутных времен, но его нет в базовом курсе. Откуда дэса его выкопала? Я, конечно, упоминаю его на проходном занятии предвыпускного года. Но стараюсь не задерживаться, так как произносить имя, извиняюсь, задерешься. Я лично - по бумажке его читаю... Дэса Эграс, а в чем противоречивость императора Дру... Ду... Душевного на первый взгляд дракона?
Я строго посмотрела на профессора, выдерживая театральную паузу. А сама лихорадочно соображала за что бы зацепиться. Помню, что Джага про шесть жен рассказывал. И что он всех пережил. Остальные детали жизни славного монарха оставались для меня в тумане неизвестности.
– Мученик, - проникновенно сообщила я, прижав руку к сердцу и обводя взглядом настороженно притихшую аудиторию.
– Мечтал о вечной любви, но влюблялся исключительно в девиц с крошечным потенциалом. В итоге, будучи воплощенным долгоживущим драконом, бесконечно хоронил своих быстро умирающих жен. Страдал, давал зарок не обращать тоскующий взор на слабеньких красавиц, но, из-за исключительного романтизма влюблялся снова, впадая в короткий период радости и надежд. Очень противоречивая и нелогичная натура. Заключил шесть официальных браков, а также имел более… пятидесяти любовниц, которые до брака с ним, увы, не дожили.
А что такого? Если у чувака было столько жен, то любовниц должно быть еще больше. Сначала я хотела сказать "десять", но потом как-то нечаянно увлеклась и получилось интрижек чуть больше. Верим в императора! Ну и немного импровизируем. Как говорил Дюма: "История - это гвоздь, на который можно повесить все, что угодно".
– С тех времен осталось очень мало источников, достойных доверия, - забормотал мэтр Нулерт, отказываясь признавать, что интимные нюансы судьбы монарха ему неизвестны. – Например, некоторые современники упоминали о… м-м-м шестидесяти любовницах. Да! Целых шестидесяти! За незнание этого факта вынужден буду снять часть баллов у дэсы.
Проклятье, он тоже знает фишку Дюма. Явно же фантазирует. К тому же специально снижает мне оценку. Но спорить нельзя. Если вдруг профессор обидится и решит устроить тотальную проверку знаний – я пролечу красивой фанерой над Парижем [*] . Поэтому я скромно промолчала и не прогадала.
Нулерт немного успокоился и последующие его вопросы звучали для меня все более знакомо. Молодые аристократы отвечали на них с переменным успехом, зато я, подготовленная дома по его любимым темам – просто блистала. К немалому изумлению преподавателя и остальной комиссии.
*
Французский авиатор Огюст Фаньер в 1908 году совершил полет над Парижем, во время которого врезался в Эйфелеву башню и погиб. Легенда гласит, что российские обыватели неправильно произносили фамилию авиатора, благодаря чему и возникло выражение «пролететь как фанера над Парижем».