Дракон проклятой королевы
Шрифт:
Мертвенно бледное лицо, обескровленные губы и на лбу испарина. И где только так хорошо научилась изображать полутруп?
— Она ведь поправится? — жалобно спросил близнец. — Если нет, то я боюсь даже представить, что может случиться… Люди на улице устроили настоящий бунт…
— Боитесь за свои шкуры? — презрительно прищурился Амоа.
— А может быть, их всех можно усыпить? Ну… как птицу?
В этот момент с губ Киары сорвался еще один леденящий душу стон, и Амоа с легким сердцем выгнал братьев из комнаты, под предлогом того, что их присутствие отягощает состояние королевы.
Но
В итоге, паломничество аристократов продолжалось до позднего вечера.
Глава 17
Амоа приходил в себя рвано, словно собирая сознание по частям. Он почти не чувствовал своих рук и ног, горло сдавливало словно огненным прутом, голова без конца запрокидывалась при попытке встать.
Было нестерпимо жарко, несмотря на то, что вокруг было темно. Ночи в Ниане холодные.
Но когда он открыл глаза в следующий раз, то уже был день. Его кто-то щипал за ногу, тянул за штанину. Он неловко повернулся — какой-то лесной зверек тут же встрепенулся и отбежал прочь.
Перевернувшись на спину, Амоа увидел висящую над собой оборванную веревку. Воспоминания о том, как его, избитого и униженного, пытались повесить, не вызвали никаких эмоций. Физическая боль заглушала все.
Должно быть, каким-то чудом веревка не выдержала, оборвалась… Что это? Проделки подгорного короля или все же везение, дарованное богами?
Мысль ускользнула вместе с сознанием, и в следующий раз он уже очнулся снова ночью. Попытался даже встать, его ощутимо штормило от слабости, но он все же смог подняться, дошел до дороги… и снова потерял сознание.
Его подобрал крестьянский обоз. Амоа смутно запомнил, как его переносили на телегу. Еще одно везение, что встретившиеся люди не проехали мимо.
Через пару дней он уже почти полностью оправился. Слабость все еще присутствовала, он сильно похудел, так как мало ел. Но все же он был жив.
Из рассказов крестьян он узнал, что ди Хеики, их феод, собрал детей от десяти до тринадцати лет почти со всей провинции и угнал их на север Ниана, якобы для борьбы с тварями. Ведь все знали, что на маленьких детей и беременных женщин твари подгорного короля никогда не нападали.
Его привезли в маленькую деревушку под названием Арои, даже предложили остаться. Рабочих рук не хватало, солдаты ди Хеики убили нескольких мужчин, когда те попытались защитить своих детей.
Но Амоа не мог сделать вид, что ничего не было, и начать жить заново. Внутри зудело раскалённой иглой собственное предательство. Он действительно чувствовал, что поступил неправильно, не смог поступиться собственной гордостью.
Он знал Рене с самого детства. Девочка рано лишилась матери,
присмотреть за соседской девочкой. Боевая, по-мальчишечьи ловкая, она быстро стала для него настоящим другом. А когда ее отец женился во второй раз, она и вовсе сбежала к Амоа домой и несколько дней там пряталась, в тайне от всех, пока рассерженный родитель не нашел ее и там.
Скандал был на всю деревню! Им было лет по двенадцать-тринадцать, и только заступничество местного жреца спасло их от раннего брака, на котором настаивала новая мачеха девочки, мечтавшая избавиться от падчерицы.
Напуганные такой перспективой дети пообещали навсегда оставаться друг-другу лишь братом и сестрой и вообще никогда и ни на ком не жениться.
И вот теперь Амоа знал, что должен отправиться на север, к горе Валаад. Узнать, что же стало с Рене и ее сестрой. Попытаться помочь им. Ведь иначе зачем боги подарили ему еще один шанс? Не затем ли, чтобы искупить свою вину?
И, кроме того, если в результате его всего лишь убьют подгорные твари — это ли не будет благом? Ведь смерть куда лучше, чем постоянные угрызения совести.
До горы Амоа сумел добраться не скоро. Пришлось проситься в торговый обоз, отрабатывая свое место там тяжелой работой. Он соглашался на что угодно. Носить тяжести, выносить помои, убирать навоз, чистить лошадей.
Но, так или иначе, добраться до горы он сумел лишь спустя месяца полтора после того, как обнаружил себя в лесу под оборвавшейся веревкой, на которой его пытались повесить.
Его высадили за несколько километров, остаток пути нужно было проделать пешком. Слишком близко подъезжать было опасно. Подгорные твари могли шастать тут в любое время дня и ночи. Дикие кровожадные чудовища, обезображенные черной магией, с желтыми змеиными глазами, которые светились в темноте. Это могли быть и птицы, и звери. Все зверье, что имело несчастье забредать в пещеры Валаада, подгорный король подчинял себе, а потом заставлял, как гласили легенды, рыскать по округе в поисках человеческой крови.
Но Амоа не слишком боялся старых легенд. Его с Рене родная деревня была не так далеко отсюда. И единственный враг, которого они знали — солдаты феода, частенько собиравшие с них дань, якобы за то, что очищают леса от чудовищ.
Чудовищ, которых видели лишь изредка и которые были куда менее опасны, чем волки, нападающие на пастухов и стада. Хотя бы потому, что волки не щадили детей, им было все равно, кем обедать.
Так или иначе, Амоа знал эти леса как свои пять пальцев и очень быстро добрался до лагеря ди Хеики. Чумазые дети в загонах, грязь, солдаты, собирающиеся вокруг костров, пирующие в честь своего феода и кидающие обглоданные кости голодающим детям.