Дракон проклятой королевы
Шрифт:
— Просто подай мне какой-нибудь знак.
Кая не знала, о каком именно знаке толкует Амоа и зачем ему вообще нужны какие-то знаки, когда она и так здесь, рядом с ним.
Но наконец, найдя в себе силы, она повернулась к нему и посмотрела прямо в магические змеиные глаза.
— Поцелуй меня, — это должно было прозвучать повелительно, но вышло не слишком смело.
Нианца не пришлось просить дважды. Он сгреб ее в объятия, притянув к себе, прижимаясь губами к ее губам так, словно от этого сейчас зависела его жизнь.
Жадно
Киара и сама моментально включилась в эту то ли игру, то ли реальное боевое противостояние. Ласки не были аккуратным, в этом не было нежности. Лишь дикая, первобытная страсть.
Их отвлек громкий хлопок, а затем восторженный голос:
— Да вас и на минуту одних нельзя оставить. Такие страсти и без меня. А кто свечку держать будет?
Амоа, не глядя, бросил куда-то за спину огненный шар, но сумасшедшая птичка лишь ловко отпрыгнула в сторону.
Кая закатила глаза, выныривая из объятий мужчины, на ходу поправляя задранное платье.
— Как был невозможной задницей, так ей и остался, — прошипела она, пнув в сторону принца мелкий камушек.
— Не хотите, чтобы я подсматривал, просто скажите. Запирать-то зачем? — с обидой потянул Стивен, попытавшись, очевидно, состроить какую-то милую мордашку. Но на обезображенной магией морде странной птицы это смотрелось зловеще.
— Знаешь, я думаю, что если хорошо постараться, то смогу убить это неразумение… — прошипел рассерженно Амоа.
Обернувшись на нианца, Киара невольно облизнулась. Его волосы были чуть растрепаны, рубашка распахнута на груди, открывая обзор на точеные перекаты мускул, и даже завязки на брюках чуть приспущены.
В голове, между тем, эхом отразились его слова:
«Я не герой, Киара. Но сейчас я здесь. За твоей спиной».
— Нам все равно надо возвращаться, — с сожалением сбросив наваждение, она все же приняла решение. — Тебе придется еще раз стать драконом.
— Ура! Обожаю полеты, — радостно захлопал крыльями Стивен.
— Тебя, курица, я могу пнуть для ускорения, — Амоа этому ее решению, кажется, не обрадовался.
Глава 18
Можно было ожидать, что в пещере будет темно. Но стены слабо светились каким-то мягким потусторонним мерцанием, поэтому Амоа видел куда шел.
Большая часть работавших тут детей выбежала наружу, как только начались подземные толчки. Но ни Рене, ни ее сестры Амоа навстречу не попалось. Поэтому он, стараясь не думать о подкарауливающих его за каждым поворотом тварей, спускался все глубже.
И вот парадокс, чем ниже он опускался, тем светлее становилось. Хотя, возможно, это просто его глаза привыкали к полутьме и с каждой минутой видели все лучше.
Убедившись, что отошел достаточно далеко от выхода, Амоа осмелился негромко позвать:
— Рене… Ты здесь? Ты меня слышишь? — но ответом ему служило лишь
А стоило пройти еще пару шагов вперед, как мужчина оказался у развилки. И куда теперь идти? Направо или налево? Позвав еще один раз и не получив ответа, он неуверенно потоптался на месте, разглядывая проходы. Если здесь ходили дети, может быть, есть какой-нибудь знак на стене, чтобы они не заблудились? Или еще что-то, что подскажет направление.
Но стоило ему только войти в один из проходов, чтобы как следует осмотреть здесь все в надежде на подсказку, как гору вновь застряло, на голову посыпались сначала мелкие камешки, а затем уже вполне крупные булыжники. Амоа только и успел, что отскочить в сторону, сгруппироваться и прикрыть голову руками, пока выход из туннеля не оказался полностью перекрыт.
— Как нарочно, — выругался сквозь зубы мужчина, стряхивая с себя каменную пыль. Словно что-то или кто-то хотел, чтобы он шел прямо.
И он пошел. Теперь с каждым сделанным шагом ему казалось, что за ним кто-то наблюдает. Ему начали мерещиться желтые огни где-то на периферии зрения, но стоило обернуться — как иллюзия тут же пропадала.
По коже ползли неприятные мурашки, на лбу выступил противный липкий пот, несмотря на холод, идущий от камней, которые никогда не видели солнца.
Три или четыре раза дорога снова разветвлялась, и, понимая, что другого варианта, кроме как идти дальше, у него нет — Амоа каждый раз выбирал тот ход, что был левее.
Это продолжалось пару часов, не меньше. Захотелось пить, и Амоа подходил к стенам, надеясь, что они влажные, как это иногда бывает в подобных местах, но камни были сухими.
Затем начал нарастать тихий монотонный гул. Он действовал на нервы, заставлял сбавлять шаг, чаще озираться, с большей опаской заглядывая за повороты. Откуда в этой горе вообще такие огромные гладкие тоннели? Они явно не были сотворены человеком, а словно выгрызены какими-то гигантскими червями. Идеальной округлой формы, извилистые, уходящие глубоко вниз.
Он уже не верил в то, что найдет Рене. Может быть, она и ее сестра уже давно выбрались? Может быть, он сразу свернул не туда? Тот путь, по которому шел сейчас он — явно не был исхожен кем-то еще.
Амоа уже почти успокоил себя тем, что с Рене все в порядке и она выбралась, когда вдруг услышал ее голос впереди.
Он сорвался с места и, больше не думая о собственном страхе, кинулся на звук.
Всего два десятка шагов, и он вдруг оказался на берегу подземного озера. Здесь было еще светлее, чем в пещерах, водная гладь серебрилась рябью, а песок казался золотым.