Дракон в зефире
Шрифт:
Диму опять погрузили в лечебный сон еще на пару дней, чтобы погасить послезефирную лихорадку, но зато Лере разрешили навещать его в палате. Заново собранная по настоянию магистра экзаменационная комиссия в составе присмиревшей леди Сирин и еще двух независимых сновидиц подтвердила, что у Леры наличествуют сильные способности к магии Слова, сокрытые драконом на вступительных снах. И теперь перед девушкой открывалось множество возможностей. Сидя вечерами в палате спящего Димы и занимая себя вязанием, Лера раздумывала над будущим. Можно было стать на страже буквы и слова закона, как например Астельха, тем более, что голос у Леры был неплохим,
Но Лере все не давал покоя один вопрос. Ее странный сон на вступительных экзаменах. Что это было? Предупреждение от бабули или кошмар, навеянный драконом? После случившегося Лера зареклась вязать из красной шерсти, но сейчас с удовольствием довязывала для Димы другой шарф, из белоснежной шерсти местных кашмирских коз, которую ей по доброте душевной раздобыл Атанасис. А вот что означали слова бабули во сне? Про то, чтоб сердце не отдавала? Хотя может имелось в виду, чтобы сердце не отдавала фальшивому Жоре? Но про родную кровь все равно непонятно… Или просто по цвету шарфа? Или вообще про ту странную нить на запястье?.. Лера покачала головой и отложила вязание, взглянув на мирно спящего Диму. Улыбка осветила ее лицо, и все тревоги и сомнения мигом выветрились из души. Завтра будет новый день.
ЭПИЛОГ
— Что заставляет вас так думать? — голос консула Акхари слегка завибрировал на низкой ноте.
Нистальф Везучий помялся, полез в карман и достал оттуда свернутые бумаги.
— Я провел дополнительное расследование. Понимаете, его вообще там не должно было быть.
— Магистр, яснее, пожалуйста. Будьте проще, и к вам потянутся, — жар-мотылек выразительно пошевелил кошмарными усиками, как бы намекая, что именно может к нему потянуться.
Рыжий плут заметно побледнел и заторопился, путаясь и проглатывая окончания слов.
— В снорочестве говорилось, что Избранный погибнет. Но Валери жива. Это раз. Зато граф Витте… Я специально узнавал! Академик Пипа де Ква уверила меня, что его рана была несомненно смертельной! А он жив-живехонек! Понимаете?
Невозмутимое лицо консула свидетельствовало об обратном.
— Да, можно все списать на способности Валери, но я думаю… я уверен!.. Подумайте вот о чем. Граф Витте мешал дракону. Постоянно. Началось все с первого нападения на зефиролет, когда юноша вместо Валери принял основной удар и лишился глаза. Потом он вытащил девушку из воды, когда дракон пытался ее утопить… А закончилось все тем, что граф, как истинный Избранный, не сомневаясь ни секунды, пожертвовал собственной жизнью ради нее!..
— И?
— Заковыка в том, что его не должно было быть на том самолете. Его приятель Игорь сообщил мне, что Дима в последний момент передумал и поднялся на борт. Избранный он, а не Валери!
Консул Акхари задумчиво сплел вместе кошмарные усики в гигантский знак вопроса и затянул глаза фиолетовой пленкой.
— Интересно… Но вы утверждали, что это Валери избавилась от дракона?
— В том-то и дело! — вскричал магистр и вскочил с места, заметавшись по кабинету. — Но смогла она это сделать только в состоянии сильнейшего аффекта, то есть видя, как истекает кровью и умирает ее любимый! Граф Витте и был тем самым досадным минусом в уравнениях, который так мешал дракону свести множество…
Консул открыл глаза и досадливо поморщился.
— Опять вы со своей математикой…
— Да поймите же! — осмелевший магистр подскочил к столу и развернул на нем бумаги, испещренные нестройными рядами формул. — Вот, глядите!
— Да помилуйте, что же я там могу увидеть?
— А я объясню, — магистр постучал пальцем по формулам. — Зефирные драконы не существуют в наших измерениях. И мы для них… ну примерно то же, что эти формулы для вас. Решив их, то есть нас, они смогут получить больше пространства-времени… И вот представьте, как вас может раздражать тот факт, что вы решаете-решаете, бьетесь над уравнениями который день, корпите над выводом системы, сводите ее, переписываете, крутите и так, и эдак, а досадливый минус в вероятности все портит и никак не убирается. И с досады вы стираете его! Вымарываете напрочь! Но в ответ формула неожиданно оживает и злится! И заявляет вам, что вас не существует! И напрочь исчезает с вашего листа!.. Вот примерно то же произошло с драконом!
— Хм… Магистр, вы хотите сказать, что драконы никуда не делись?
— Конечно! Они просто про нас забыли. Уравнения наших размерностей-реальностей исчезли с их бумаг. Так яснее? — магистр вдруг осекся, что-то заметив в своих записях. — Хотя Валери и без графа имела отрицательный прирост вероятности… А он без нее?.. Плюс на минус? А если взять интеграл Минковски?.. Или даже…
Нистальф погрузился в свои расчеты, бормоча себе под нос сущую нелепицу.
— Интересно, все математики такие сумасшедшие, или только мне так везет?.. — скорбно вопросил в пустоту консул, расплетая кошмарные усики и распластывая их по стенам своего кабинета вязью из тройных интегралов.
— Консул! — завопил магистр, едва не приплясывая. — Да вы просто гений! Комплексные вероятности! Мнимая и действительная части! Двое! Вот почему знак минус! А если они сопряженные?!?
И Нистальф пулей вылетел из кабинета. Консул вздохнул, вновь прикрывая глаза и погружаясь в мыслительную дрему. И снилась ему юная леди Сирин… блистающая в лучах солнца и танцующая над алой горжиредией… А потом туча, набежавшая на солнце, заволокла все тьмой… И обитатели соседних с резиденцией консула домов беспокойно заворочались в своих постелях, мучимые ночными кошмарами. Магистру же снились дружные ряды уравнений, которые водили вокруг него хоровод, а стройный интеграл в лице прекрасной Астельхи никак не поддавался, хохотал над ним и ускользал в бесконечность. Тревога разлилась туманом и прокралась в сны всех жителей Ла-Арка, от последнего бедняка до измученного короля. Но завтра они проснутся и все забудут…
Впрочем, кое-кто все же не спал. Ибо спать уже не мог, так как выспался на сто лет вперед. Кенриг Неверлинг. Однако и ему передалось странное беспокойство этой ночи. Он разглядывал спящую под светом тысячи звезд столицу, задумчиво водил пальцем по оконному стеклу и пытался вспомнить нечто очень важное, но тщетно. Что-то изменилось на Зефирных островах… Хотя… Так ли это важно?