Дракон восточного моря, кн. 2. Крепость Теней
Шрифт:
– О ком ты говоришь?
– Я говорю о том, кого вы называете Драконом Восточного моря.
– Король Лохланна? – Элит в изумлении вскинула глаза. – Торвард конунг? Наш враг? Как это возможно? Как возможно, чтобы чужак, пришедший сюда, чтобы убивать твоих детей и захватывать их богатства…
– Не так уж важно, что он чужак, и он не настолько чужд Зеленым островам, как ты думаешь. Мне ведом его род. По матери он происходит от властительниц Дома Круитне, который на Козьих островах сохранил свою кровь и свой язык в чистоте. В течение сотен поколений матерями его рода были верховные жрицы, живые воплощения богинь, – и его, Торварда, можно без преувеличения назвать сыном тысячи богинь. По отцовскому же роду он происходит от Эохайда Оллатира, Старого Красного Мудреца, которого в землях Лохланна называют Один, иначе Альфедр, и от которого ведут свой род все короли Лохланна. В нем соединились и слились две реки, текущие с небес, две ветви божественного древа. Он сам совсем недавно узнал об этом и еще не осознал в полной мере, какие возможности в нем сокрыты. А они уже дали
– Что? – Элит слушала и не верила, хотя понимала, что богиня острова не обманет ее. – Стал Каладболгом?
– Да. Ты же слышала о том, как он сражался с ригом Брикреном. Дракон Восточного моря ждал его на вершине Крепости Теней в одеждах Красного Короля Холмов, держа в руке меч, точь-в-точь схожий с Каладболгом, который он перед этим видел внутри священного кургана. Он видел облик Каладболга и слышал его голос. Он хотел лишь обмануть Брикрена и смутить его зрелищем иномирного воинства. Но Каладболг откликнулся на зов древней крови и вошел в его руку! Он сам не знал, что держит Каладболг, почти не использовал его в поединке до тех пор, пока не получил тяжелую рану и смерть не взглянула в его глаза. Только тогда он догадался призвать на помощь Меч Девяти Богов, и тот помог ему выстоять. Сила девяти богов помогла ему выжить и так скоро вновь обрести силы. Это действительно мощный и опасный враг, дочь моя. Но ты можешь использовать его мощь на пользу себе.
– Каким образом?
Элит сидела, сжав руки на коленях и глядя в пространство. Голос матери звучал в ее ушах, но самой Клионы она уже не видела. Сам дом, в котором они находились, подернулся туманной дымкой и почти растаял, но это Элит не тревожило. Сама богиня острова и ее жилище принимали привычный для человека образ, лишь когда встречались с кем-то из смертных. Сейчас дочери Клионы не нужно было их видеть – она старалась лишь не упустить ни слова из речи богини и как следует уложить в голове эти поразительные обстоятельства. Она уже почти забыла о Боадаге. Дракон Восточного моря, которого ждали на Клионне со дня на день, вставал в ее воображении во весь исполинский рост и казался полным почти такой же божественной силы. Кровь Дома Круитне! Кровь Альфедра, Старого Красного Мудреца! Каким чудом это вышло – ведь Дом Круитне бережет, как величайшее сокровище, каждую из своих дочерей и никогда не отдает их мужьям со стороны. Каждая из них, достигнув надлежащего возраста, сама берет себе в мужья того, на кого укажут ей боги, чтобы иметь дочерей, продолжательниц рода, и сыновей, способных защитить их. Правда, и Козьи острова, где уже не первую тысячу лет оберегает свои тайны Дом Круитне, в последние десятилетия подвергается разорительным набегам все тех же лохланнцев. И вполне возможно, что одна из священных дочерей Круитне, пусть и против воли, стала женой потомка Альфедра.
Неудивительно, что их сын нашел в себе силы одолеть двух богинь, Банбу и Снатху! И что Каладболг откликнулся даже на неосознанный призыв. И что же будет, если Дракон Восточного моря узнает о том, что в нем сокрыто!
– Но есть способ остановить его, – продолжал шептать голос Клионы, ставший почти бесплотным, похожим на сон. – Есть способ завладеть его силой. Руки женщины не могут взять Каладболг, ибо он – символ мужской силы, противоположной нашей сути. Но ты, моя дочь, мое земное воплощение, можешь получить право распоряжаться этой силой и отдать ее тому, кого посчитаешь достойным. Для этого ты должна пролить кровь Дракона на клинок Каладболга и заклясть его на послушание тебе. И после этого передать его в руки другого мужчины – того, что обратит его мощь на пользу тебе, снимет с меня проклятье, вернет мне юность и красоту, вернет плодородие и процветание моему телу, прогонит прочь саму память о твоих врагах. Но это можешь сделать только ты. Дракон Восточного моря был проклят Богиней на земле, владычицей острова Туаль. И если бы не его сила, если бы не смягчила проклятье его мать, от которой он получил кровь круитне, жизнь его после этого продлилась бы недолго. Но он проклят именем, властью и силой Богини. Связь с Богиней в его душе и его судьбе нарушена, драгоценнейшие дары Богини для него утрачены, и ее сердце для него закрыто. Он утратил Богиню внутри себя, ее голос умолк в его сердце. Он сам знает, как это страшно, и неустанно ищет ее, зовет, хочет пробудить ее в своей душе, искупить свою вину и примириться с ней. А поскольку Богиня живет в душе каждой женщины, то и судьба его сейчас в руках женщин. Женщина может и благословить, и проклясть его, погубить его и спасти от гибели. И он погибнет от слабой женской руки, если будет на то воля Богини.
Слушая это, Элит снова поднимала голову с той пленительной гордостью, которая отдавала в ее власть не только смертных, но даже Красного Короля Холмов. Не нужно долго искать женщину, способную одолеть конунга фьяллей, когда рядом она! Его судьба отдана во власть Богини, и нет на земле другой смертной женщины, в которой Богиня так явно проявляла бы себя! Такой прекрасной и мудрой, чистой, как прозрачный ручей, и страстной, как бурное пламя!
– Я сделаю это! – говорила она самой себе и улыбалась, снова ощущая надежду, вкус и радость жизни. – Я одержу победу над тобой, черный дракон Восточного моря! Я – земля, я – волна, я – капля росы, дорога к небу! Нет на свете мужчины, будь он смертный
– Я укажу тебе путь к нему. – Клиона Белых Холмов снова появилась перед ней в человеческом облике, и снова Элит поразилась тому, как быстро стареет богиня острова. – Это нетрудно. Труднее тебе будет избегнуть сетей Боадага, ведь именно в его доме находится сейчас твой брат.
– Вот как?
– Да. Его завлекли туда чарами и обманом. Но я помогу тебе. Вот, возьми. – Клиона отколола со своей груди золотую застежку для плаща и вложила ее в руку Элит. – Прикрепи это на свой плащ и не снимай, пока опасность не минет. Она сделает тебя невидимой для существ Иного мира, как сами сиды невидимы для людей, кроме тех, кому пожелают показаться. Будь осторожна. У тебя так много врагов, дитя мое! – Клиона обняла Элит, как всякая мать, видящая, сколько опасностей угрожает ее порождению. – И я мало чем смогу помочь тебе, пока не снято мое проклятье. Сейчас я жду помощи от тебя. Так суждено, что люди, слабые смертные существа, способные соединять миры, иной раз оказываются более свободны и сильны, чем сами боги. Ты поможешь мне, и я снова расцвету. А пока я отдаю тебе все остатки моей силы – слишком малые для того, чтобы помочь мне самой. Я отдаю тебе все благо, что осталось у меня, и ты приумножишь его, как золотое зерно стократно приумножается в черной земле. Ибо женщина и есть земля, принимающая солнечное семя и рожающая новую жизнь во вселенной. А теперь – снова беги!
Богиня Клиона положила руку ей на голову – и перед ней опять очутилась белая лань с красными ушами, прекрасная, как белая звезда среди зелени листвы.
– Беги так быстро, чтобы он тебя не догнал, лети как ветер! – напутствовала ее богиня, подняв руки в прощальном приветствии. – Вижу я в мыслях моих семь дочерей моря, что плетут нити долгой жизни! Пусть три смерти будут от тебя взяты, пусть три жизни будут тебе даны! Пусть семь волн судьбы на тебя прольются, пусть не повредит тебе зло на твоем пути! Благословение мое оденет тебя доспехом сверкающим без изъяна, и славы твоей не коснется смерть! Время я жалую тебе с твердостью белой бронзы, пусть позолотится твой облик, пусть освободится твое право, пусть возвеличится твоя сила! И да будет истинным твой путь! [3]
3
Вольный сокращенный пересказ «Заговора на долгую жизнь» (Ирландия, VII-IX век) в переводе Т. А. Михайловой
И белая лань летела через чащу, обгоняя стремительный летний ветер. Давно остался позади зеленый холм, где на пороге из белой бронзы стояла Клиона Белых Холмов, а в ушах Элит все еще звенел голос, голос самой судьбы:
Я – неприступная крепость,Я – неподвижная скала,Я – драгоценный камень,Я – знак семи сокровищ…И Пылающая Дверь открылась перед ней, готовая принять и провести ту, что обладала властью над обоими мирами; Элит летела на потоках невидимого ветра, не зная и не думая, каков ее облик теперь – лани, человека, птицы, древесного листа, капли росы? Ибо сказано: я был многим, прежде чем стал собой. Но чего же мне бояться? Разве, умирая, я когда-нибудь становился меньше? Но даже став божеством, я должен буду идти дальше…
Проснувшись, Бьярни сразу вспомнил все, что с ним случилось – или приснилось ему, – и поспешно открыл глаза.
Он был готов к тому, что обнаружит себя в бруге Айлестар, или возле того прибрежного холма, где устроил стан для своей дружины, или в лесу на поляне возле высокого бука. Уж не свалился ли он с этого бука вниз головой, из-за чего ему примерещилось столько странных вещей?
Однако перед собой он увидел незнакомый дом, широкий очаг, резные столбы. На потолочной балке спала белая пушистая птичка, спрятав голову под крыло. На тростнике, устилавшем пол, лежали все его товарищи-кварги и сладко спали, судя по разнообразному храпу и сопению. А тростник был совершенно свежим, не подсохшим, будто его срезали вот только что и каким-то чудесным образом подложили под тела спящих, не потревожив их.
Бьярни сел, провел рукой по волосам, потер лицо. Потом поднялся. Чувствовал он себя вполне здоровым, только где-то внутри бродили странные ощущения – как будто он сидит на тростниковом полу и одновременно плывет по волнам теплой, ласковой реки, которая сама его держит, и ему не приходится прилагать никаких усилий к тому, чтобы не пойти ко дну. Наверное, остатки позабытого сна…
А это что? Бьярни снова посмотрел на потолочные балки из узорной бронзы, на белую птицу, которая тоже проснулась и чистила перышки. В очаге по-прежнему пылал огонь, будто неусыпные стражи поддерживали его всю ночь, а дым послушно уходил в отверстие в крыше, не повисал под кровлей душным облаком, не лез в глаза и в нос. На низких столиках снова стояли красивые серебряные чаши, полные пива, молоко в глиняных расписных сосудах, на больших бронзовых блюдах красовались куски поджаренной свинины, хлеб, мед. Скажете, это – не сон?