Дракон восточного моря, кн. 2. Крепость Теней
Шрифт:
Расспросив фениев о наиболее удобных для высадки местах, Бьярни за второй и третий день обошел их все. Фении провожали его дружину, указывая дорогу и прислушиваясь, не позовут ли их братья на помощь звуками рога. К этому времени Киан и Катайре уже почти привыкли к мысли, что Бьярни – их брат, хотя стать для них совсем своим он, человек иного воспитания и душевного склада, едва ли когда смог бы. Но хотя бы они убедились, что прав на Элит он имеет не больше, чем они сами, а он, дружелюбный и чистосердечный, уже вскоре начал им нравиться. За время совместного путешествия Бьярни немало рассказал им о своей родине, пытаясь научить уладов хоть немного понимать сэвейгов, что непременно пригодится в грядущей войне. Они ему рассказывали меньше: он уже знал все их родовые и племенные предания благодаря своей матери, и эта осведомленность Бьярни в том, что составляло саму их душу, постепенно убедило братьев-фениев, что пришелец из далекой страны, так похожий на врагов-сэвейгов, на самом деле для них свой.
Второй день пришлось посвятить охоте – съестные припасы заканчивались, а местные жители, чьи хозяйства пострадали от недавнего урагана, не могли ничем помочь. Бьярни просил Киана не удаляться по возможности от побережья, чтобы, увлекшись преследованием четвероногих, самим не стать дичью под мечами и копьями фьяллей. Киан пообещал, но, разумеется, вскоре впал в охотничий азарт и умчался в чащу вслед за оленем. Его спутники Катайре и Кайрилл с воплями и свистом унеслись за ним, и Бьярни ничуть не сомневался, что они и без лошадей загонят беднягу оленя. Но кварги такой прытью не обладали. Более того – Бьярни сильно сомневался, что сам сумеет вывести дружину назад к побережью. Оставалось искать дорогу по солнцу, но день оказался пасмурным, небо затянули облака, и сквозь верхушки деревьев солнце не удавалось разглядеть.
– Море на востоке, – рассуждал Бьярни. – Значит, мы должны идти на восток. И побыстрее, пока не начало темнеть.
Кварги двинулись через чащу. Если бы попалась хоть одна звериная тропа, она могла бы привести к водопою, то есть к берегу Клионы, а там любой без труда смог бы пройти вдоль нее к устью. Довольно часто впереди мелькали просветы, стволы редели, и ободренные кварги прибавляли шагу – но каждый раз небольшая поляна заканчивалась новой чащей. Хирдманы, в полном снаряжении, с копьями и большими круглыми щитами, закинутыми за плечи, продирались сквозь нее с трудом, поминая всех троллей, великанов, хюльдр, а заодно быстроногих, но безголовых фениев, рожденных, должно быть, от союза всех вышеперечисленных существ, причем в самых противоестественных сочетаниях.
– У самих башки на голове нету, – ворчал Ульв, бредущий позади Бьярни, – а все туда же…
Кварги ругались, но терпели, а вот Бьярни все сильнее овладевало беспокойство. Не подавая виду, он все больше тревожился: за такое время они обязательно должны были выйти к побережью, если бы двигались в нужную сторону. Но вокруг по-прежнему тянулся лес, и громкие крики, издаваемые время от времени, не приносили отклика. Бьярни боялся, что они ходят по кругу. Хорош же он будет, гуляя по лесу с целой дружиной, которая, может быть, уже сейчас очень нужна на побережье!
– Давай передохнем! – наконец воззвал Ульв. – Я, похоже, подошву обо что-то рассадил.
Бьярни покорно остановился. Людям надо было отдохнуть, а ему подумать.
С облегчением сбрасывая наземь щиты и заплечные короба, кварги уселись на траву, Ульв занялся своим башмаком. Бьярни огляделся и увидел совсем рядом высокий бук – совершенно прямой серый ствол уходил, казалось, в самое небо. Может, взобраться? Сверху должно быть видно далеко. Раньше можно было сообразить, но ведь казалось, что опушка, а за ней побережье уже совсем рядом.
Нижние ветки находились довольно высоко, и Бьярни оглянулся, выискивая, кто бы мог его подсадить. Он даже открыл было рот, чтобы попросить Альрика и Стейна поднять его на щите, – да так и замер.
Из сумрака чащи выскользнула светлая женская фигурка, и у Бьярни сердце подпрыгнуло от радости. Он сразу узнал Элит, и все в нем запело, сразу стало легко. Она здесь – а уж она-то поможет, выведет из любой самой дремучей чащи так же просто, как сама богиня острова, для которой этот лес – лишь ее собственные косы, что расчесывает она золотым гребнем, отлитым из солнечных лучей.
– Элит! – Бьярни бросился к сестре. – Откуда ты здесь взялась?
– Мое сердце подсказало, что ты, мой возлюбленный брат, нуждаешься в помощи. – Элит улыбнулась и нежно поцеловала его в щеку.
И у Бьярни закружилась голова: ощущение ее теплых губ, исходящий от нее запах цветов волновал его, как в первый день, и он снова был вынужден напоминать себе об их родстве, чтобы не поддаваться этим чувствам.
– Мы ходили охотиться и заблудились. – Он кивнул на свою дружину. – Ты не встречала наших дорогих братьев – Киана и Катайре? С ними еще такой паренек, Кайрилл, сын Конна, если не ошибаюсь. Они гнали оленя, да так быстро, что хоть ни одна прядь их волос не распустилась, мы их сразу потеряли из виду. Боюсь, не из Иного ли мира послан тот олень!
– И это возможно! – Элит тоже улыбнулась. – Но теперь-то вам не составит труда выбраться из чащи. Идемте, я отведу вас туда, где вы найдете приют.
Ободренные кварги без возражений поднялись и пошли следом за Элит и Бьярни. И чаща, как по волшебству, закончилась даже раньше, чем они ожидали, показалась широкая утоптанная дорога, которая вскоре вывела их в долину. Посреди долины, там, где дорога пересекалась с другой, стоял довольно большой дом.
Только увидев его, Бьярни оторопел; сзади послышались изумленные восклицания спутников. Даже он, видевший бруг Айлестар, был потрясен видом этого жилья. Квадратный дом весь сверкал чистым серебром, а кровля его была покрыта белыми птичьими крыльями. По бокам от входа росло девять ореховых кустов, и у корней их бил источник с прозрачной водой. Пять ручьев, звонко и мелодично журча, убегали из него в разные стороны. В источнике плавали крупные лососи; они ловко хватали падающие с ветвей прямо в воду орехи, резвились, играли, показывая серебряные бока и красное брюхо.
– Что это? – в изумлении спросил Бьярни.
– Это – Источник Знания, а пять ручьев, бегущих из него, есть пять чувств, с помощью которых обретается знание, – с улыбкой ответила девушка. – И не будет никаких знаний у того, кто не выпьет из источника или из ручьев. Растет над источником орешник искусства поэзии и вдохновения мудрости. В один час появляются его плоды, листья и цветы, а потом падают в источник. Тогда съедают орехи лососи, и сок орехов проступает у них на красном брюхе.
Нельзя сказать, чтобы Бьярни что-то понял; впрочем, у всех его спутников дела обстояли не лучше. Только Ульв щелкал зубами, пожирая глазами крупную рыбу: ни о чем, кроме еды, он сейчас думать не мог. А девушка уже пригласила их войти, не дав как следует разглядеть источник и лососей.
– Что это за дом? – Бьярни удивился, поскольку не раз проходил здесь, но не видел подобных строений и даже не слышал о них. – Это ведь долина Клуайн-Слиг?
– Да, хотя, возможно, немного иная! – Элит улыбнулась ему, обернувшись на ходу. – А этот дом – Бруиден-Бенселлах. Здесь живет Бенселлах мак Диамир, мой приемный отец. Он всегда рад гостям, особенно тем, кто дорог мне.
Что такое бруиден, Бьярни знал – так назывались дома людей, на которых лежал зарок оказывать гостеприимство всем, кто в нем нуждается. Такие люди нарочно ставили большие дома на перекрестках дорог, в устьях рек и прочих местах, часто посещаемых путниками. Иные, не желая особо хлопотать и нести расходы, селились, наоборот, в глухих чащах, где путников не бывает годами, но такое поведение не делало им чести, а честь свою улады ценят дороже и удобств, и имущества. Так что с этим было все понятно. Непонятно другое: Бьярни впервые слышал имя Бенселлаха мак Диамира, как и вообще о том, что у Элит имелся какой-то приемный отец. Возможно, до четырнадцати лет она воспитывалась у этого Бенселлаха, как это в обычае у знатных уладов? Тогда почему она только сейчас о нем впервые упомянула? Бьярни казалось, что сестра уже рассказала ему о себе все, что только стоило знать. Выходит, он ошибался. И тайны этой загадочной девы еще далеко не исчерпаны.