Дракон
Шрифт:
— Не трать слова впустую… племянник.
Глаза Менлима мерцали как зеркала, странно яркие в уличных прожекторах, озарявших эту часть газона.
— Я прекрасно знаю, что именно ты и твоя шлюха-жена задумали. Я знал до твоего прибытия в те доки в Гонконге. Я знал до того, как ты покинул Бангкок. Так что сделай мне одолжение и не обращайся со мной как с идиотом, за которого ты меня явно держишь.
Ревик ещё сильнее стиснул зубы, так, что даже стало больно.
Но страх пересилил любую злость, которую он мог чувствовать.
Элли. Он должен предупредить Элли.
Она направлялась
Она на пути сюда…
— Для этого тоже слишком поздно, — холодно сказал пожилой видящий. — Для многого уже слишком поздно, Нензи.
Менлим посмотрел на охранника справа от себя.
Он показал ему жест, взмахнув рукой.
Видящий с татуированным лицом без промедления шагнул вперед. Сняв органический ремень с пояса, он замахнулся рукой и с силой ударил Ревика по лицу и шее, отчего у того перехватило дыхание. В этом ремне содержался заряд, из-за которого удар ощущался как стекло, как нож на коже, а не как ремень.
Ревик ахнул от шока, и от боли на мгновение всё перед глазами побелело.
Застонав, он с трудом снова сфокусировал глаза, поднимая голову.
Менлим смотрел на него с презрением в глазах.
— Мне стоит похвалить твой выбор стратегии, племянник, — сказал видящий с желтыми глазами. — Гениально было поручить твоей жене играть роль неверной, лживой изменницы и шлюхи. Это роль, которая ей явно подходит лучше всего.
Татуированный видящий замахнулся, ещё сильнее ударив его ремнём, на сей раз по шее и ключице.
Ревик застонал, ощутив вкус крови, когда край оружия рассёк ему губы.
Он знал, что Менлим не станет бить его просто из злости. Это тоже было просчитанным.
Он хотел, чтобы Ревик открыл свой свет.
Наверное, он изобьёт его до бл*дского кровавого месива, чтобы заставить открыться.
В отличие от того времени, когда Ревик был ребёнком, теперь он не будет переживать о сокрытии шрамов.
Менлим мягко щёлкнул языком, когда Ревик поднял взгляд.
— Думаю, в этот раз ты просчитался, племянник, — сказал он. — Сдаётся мне, игра перестала быть игрой для неё… возможно, для них обоих. Судя по тому, что я видел в отчётах разведки, она начала испытывать настоящие чувства к этому видящему, с которым ты её свёл. Мне говорили, что их свет теперь так переплетён, что они сами выглядят почти как связанные супруги.
Увидев, как Ревик вздрогнул, Менлим склонил голову.
— Уверен, для неё это обернулось бы весьма сложной дилеммой, — добавил он, — в том случае, если бы ты когда-нибудь вернулся. Возможно, в итоге она поблагодарит меня за то, что я избавил её от этого выбора.
Ревик почувствовал, как то тошнотворное чувство в его нутре усилилось.
Менлим ещё пару секунд наблюдал за его глазами, затем пожал плечами, приподняв ладонь.
— Что ж, — сказал он, с прискорбием щёлкнув языком. — Полагаю, для двуличных естественно быть неверными… даже со своим видом. И всё же я думал, что тебя обеспокоит то, как быстро твоя жена переметнулась. Мне интересно, обсуждали ли они, как будут вместе воспитывать вашего ребёнка в случае, если ты потерпишь неудачу…
Татуированный видящий снова ударил его, заставив Ревика вскрикнуть.
После удара его голова свесилась, и видящий снова ударил его, пока он хватал ртом воздух, силясь перевести дыхание. Он не мог контролировать свой свет, вообще не чувствовал его, но потеря не умаляла боли. Он чувствовал, как тёплые капли стекают по лицу сбоку, знал, что его щека рассечена. Он знал, что делает Менлим, но никак не мог это остановить.
— Это их не убьёт, — сказал Менлим.
Ревик поднял взгляд, щурясь сквозь боль, чтобы посмотреть на другого видящего.
— Ошейник, — пояснил Менлим. — Это не убьет твою пару. Или твою дочь.
Боль опустошила разум Ревика, смешиваясь с облегчением, и он знал, что другой это почувствует. Его свет открылся, и видящий снова ударил его, достаточно сильно, чтобы Ревик ахнул.
Менлим приподнял бровь, слегка нахмурившись, и стал снимать перчатку с одной руки, палец за пальцем.
— Какой бы заманчивой ни была перспектива избавиться от твоей пары — наконец-то освободить себя от гадкого насилия, мук и сказочек, которые ты пытаешься навешать на уши своим людям… ваша дочь не должна страдать за ваши преступления.
Он кивнул видящему с ремнём, и татуированный мужчина снова замахнулся.
На сей раз он ударил его сильнее.
Опустив голову, Ревик ахнул, сплёвывая кровью. Удар мог бы сбить его на землю, если бы не охранник с шестом, удерживавший его вертикально.
Боль в его сердце усилилась, пока он прокручивал в голове слова Менлима.
— Мы подождем, пока твоя сучка-пара не придёт к нам, — повседневным тоном продолжал Менлим. — Мы устраним её, брат… и это будет правильно, учитывая всё остальное. К тому времени, возможно, ты сам захочешь это сделать. К тому времени ты не будешь нуждаться в наших уговорах. Как только от неё избавятся, мы определим, как лучше всего вернуть собственность, которую она у меня украла…
Татуированный видящий снова ударил его, вырвав крик из горла Ревика.
И снова он не мог быть уверен, что это вызвано физической болью.
— Полагаю, когда всё будет сказано и сделано, какой-то небольшой элемент тебя даже можно будет спасти, Нензи, — сказал Менлим, награждая его откровенно презрительным взглядом. — Конечно, ты безвозвратно утратил право на любую добровольную роль в моей администрации. На данном этапе я с удовольствием лишь этот твой заблуждающийся ум всей свободы воли, чтобы попытаться спасти то, что осталось от твоего света. И к сожалению, это принесет мне столько же удовольствия, сколько боли принесло бы мне это ещё несколько лет назад.
В его голосе зазвучала холодная злость.
— …Ты позор своей расы, Нензи. Позор всего, что ты должен был отстаивать…
Татуированный видящий снова ударил его, на сей раз наискосок тела.
Проморгавшись от крови, которая теперь стекала в глаза, Ревик посмотрел в лицо Менлима.
От выражения там… даже от очертаний его черепа, обрамленного резким оранжевым освещением… его детство накатило на него ожесточённым потоком эмоций и воспоминаний. Тот примитивный, животный ужас вернулся с такой силой, что его затошнило от адреналина, поступившего в кровь.