Дракон
Шрифт:
Татуированный видящий достал пистолет из кобуры. Повернувшись к девочке, он поднял оружие, с неподвижным лицом прицелившись ей прямо в голову.
— Нет, — прохрипел Ревик, когда какая-то его часть пробудилась по-настоящему. — НЕТ! Пожалуйста, братья… пожалуйста. Менлим! — он посмотрел на своего старого опекуна, слыша мольбу в своём голосе. — Брат… дядя! Я сожалею! Я очень сожалею, бл*дь! Пожалуйста! Пожалуйста, не делай этого! Я сделаю что угодно, всё, что ты захочешь, всё…
В холодном воздухе прозвенел выстрел. Отчётливый. Громкий в утренней тишине.
Ревик
…и увидел, что девочка упала в траву.
Татуированный видящий убрал пистолет в кобуру, и лицо с высокими скулами оставалось лишённым выражения.
Так просто. Так абсолютно просто, бл*дь.
Ревик смотрел на траву, и его сердце билось так сильно, что груди было больно. Её ступни были босыми. Он знал это, но при виде этих маленьких ножек, бледно-розовых пяточек, его разум перемкнуло и едва не отключило. Одна ножка вытянулась прямо, другая согнулась под грациозным углом, маленькие ладошки остались раскрытыми к небу.
Что-то в его разуме замкнулось в те несколько секунд тишины.
Затем молчание закончилось.
Чарли закричала.
— НЕЕЕТ! НЕЕЕЕЕЕЕТ! Убийцы! Убийцы!
Она кричала, оглушительно визжала, её голос превратился в протяжный вой потрясённого горя.
Ревик просто стоял на коленях, чувствуя, как какая-то его часть сломалась, отброшенная в детство фрагментами, сломанными частицами окровавленной травы и дыма. Он смотрел на маленькое тельце в траве и видел Жизель. Он видел Кучту. Он видел всех девушек, с которыми целовался и дурачился на траве, которым показал слишком много себя, и их пришлось устранить.
Незнакомцев, которых Менлим заставил его убить.
Друзей.
Пирна. Муж Пирны.
Ларен.
Элиза… Элиза. Его Элиза. Он убил и её тоже.
— НЕЕЕЕЕЕЕТ! — вопила Чарли. — Боги, нет! Нет! Она не может быть мертва! Джуней! Джуней! Ответь мне! Ответь мне, Джуней!
Её голос надломился, сдавленное рыдание уносилось в ночное небо.
Ревик не мог ощутить её свет.
Но он всё равно болезненно вздрогнул, печаль того крика так глубоко проникла в него, что он не слышал и не чувствовал больше ничего. В те несколько секунд он хотел умереть. Он хотел умереть так сильно, как не хотел уже десятки лет.
Он стал причиной этого. Это из-за него.
Это всегда из-за него.
— Неет! — встав коленями на траву, Чарли всем телом вырывалась из рук охранников. Она дёргалась, рыдала и кричала, пока Менлим не кивнул, и они её не отпустили. Она ползла, сотрясаемая рыданиями, пытаясь добраться до своей дочери. — Нееет! Джуней!
Менлим снова кивнул татуированному видящему.
Ревик закрыл глаза. Он закрыл их крепко, но это не помогло. Это ничего не заглушило. Даже ошейник не мог это сделать. Уже нет.
Ещё один выстрел прозвенел над травой у стен Города.
Крики и вой внезапно оборвались.
В этот раз Ревик почти не вздрогнул.
Он стоял на коленях, уже даже не пытаясь думать сквозь боль. Он потерпел провал. Он подвёл Чарли. Он подвёл свою жену. Он подвёл свою дочь и сына.
Элли. Лили. Мэйгар. Другие… все те видящие и люди из Списков, что ещё живы. Врег. Джон. Балидор. Его тетя. Вэш. Гаренше, который умер в Башне Госсетта. Торек. Кали. Все те бесчисленные, кто сражался, умирал, рисковал жизнями ради него.
Элли была права. Это всё было впустую.
Менлим знал. Он знал ещё до того, как они это затеяли.
И теперь его жена направлялась сюда.
Она направлялась сюда, чтобы спасти его.
Глава 47. Один месяц
«Ревик?»
Я жду, мой свет совершенно неподвижен, пока я напряжённо сосредотачиваюсь на том высоком, тихом месте. Я ищу его бледный, сине-белый свет. Тот чистый хрустальный отпечаток, что свойственен только ему.
«Ревик? Ты там?»
Мне отвечает тишина.
Больше чем тишина.
Я больше его не чувствую.
«Ревик? — посылаю я теперь уже тише, более робко. — Ревик? Ты меня слышишь?»
Прикусив губу, я всё равно посылаю ему информацию, говоря себе, что это может помочь, что он может услышать. Я знаю, что заполняю молчание, и никто на другом конце не слушает.
«Мы используем карту, — говорю я ему. — Мы отправляемся в те или иные места, но каждый раз он добрался туда раньше нас. Он убил Эддарда. Он также убил одного из других».
Лили на мгновение проплывает перед моими глазами.
Я моргаю, чтобы подавить это чувство, зная, что оно может отобразиться в данном пространстве. Зная, что моя тоска по дочери не поможет ему, не поможет ни одному из нас.
Прошло много недель, и я его не чувствую.
Я даже не чувствую, как он занимается сексом. Я не чувствую его опьянение.
Я не чувствую, чтобы он смотрел за мной и Джемом.
«Ревик? — я подавляю страх. Я стараюсь удержаться за ту высокую вибрацию. — Детка, ответь мне. Мне нужно, чтобы ты ответил мне. Я пойму, если ты злишься. Обещаю тебе, я пойму. Можешь орать на меня, сколько хочешь, но пожалуйста, ответь мне. Пожалуйста. Я боюсь».
Ничего.
Какая-то часть меня держится за идею, что он злится, и это наказание.
Однако я в это не верю.
Уже нет.
«Ревик, ответь мне! Ответь мне, иначе я заставлю тебя пожалеть о том, что ты этого не сделал, — я сглатываю, борясь с болью. — Я заставлю тебя смотреть. Я заставлю тебя наблюдать каждую проклятую секунду! Я открою свой свет… я отсосу ему и открою свой свет. Я использую телекинез. Я сделаю это так, будто он — это ты. Я покажу ему то место во мне, то место в нас обоих…»