Дракон
Шрифт:
Несколько долгих секунд мы оба ничего не говорили.
Затем он выдохнул, погладив мою щёку ладонью. Из него исходил мягкий свет, притягивавший мою грудь и заставлявший закрыть глаза. На сей раз я ощущала там столько нежности, что сложно было оставаться открытой. Слёзы навернулись на мои глаза прежде, чем я успела их остановить.
Как только они полились, стало только хуже.
— Просто чувствуй это, — сказал он хриплым голосом. — Прекрати цепляться за это, чёрт возьми. Ты не ранишь мои чувства
— Я не могу.
— Нет. Можешь, — прорычал он. — Или ты хочешь, чтобы я бил тебя, как он?
От его слов боль в моей груди усилилась.
Я не хотела это представлять. В данный момент я не могла с этим справиться.
Но Джем не унимался. Я почувствовала, как он скользнул глубже в мой свет, далеко за мои защиты, и контроль ускользал от меня. Так сильно открывшись для него в сексе, я уже не могла от него отгородиться.
Я чувствовала, как он поощряет меня открываться дальше.
Я чувствовала, что он хочет этого.
Он сильнее открылся со своей стороны, и его свет сделался таким мягким, что я не могла ему противиться. Он уговаривал меня, тянул за невидимые ниточки, и нежный завиток жара полностью обезоружил меня. Чем больше себя я давала ему, тем глубже он проникал… и вот уже казалось, что он держит меня в самой уязвимой моей части и защищает её жаром своего aleimi.
Терпеливый, такой терпеливый, бл*дь. Эта его привязанность сочилась из его света.
Он продолжал уговаривать меня, всё больше смягчая свой свет, и я расплакалась по-настоящему, чувствуя, что боль в моей груди усилилась до такой степени, что я уже не могла её сдерживать.
Открывшись, я уже не могла убрать её. Я никак не могла её ослабить или думать сквозь неё. Я плакала как маленький ребёнок, совсем как тогда, когда я плакала с Джоном после смерти нашего отца.
Я плакала, так сильно скучая по Ревику, что казалось, будто он уже умер.
Там жил страх, так много страха. Страх из-за его молчания. Страх из-за того, что я его больше не чувствовала.
Та боль в моей груди ухудшилась. Я чувствовала, как какая-то часть меня кричит и зовёт его.
Я чувствовала, как зову его в темноте.
Я плакала, скучая по Лили.
Но я вообще не могла думать, когда чувствовала их двоих вместе. Она не казалась отсутствующей в той же манере, что и Ревик, но её свет ощущался таким далёким. Не совсем отсутствующим, как у Ревика, но таким чертовски далёким. Словно она уже не часть меня. Словно её снова украли у меня.
Я так сильно хотела, чтобы они были рядом, что даже не могла контролировать свой свет.
Я ощутила, как свет Даледжема смягчился ещё сильнее.
Он поглаживал мою кожу, окутывая своим aleimi. Всё в нём было таким успокаивающим и оберегающим, и он укрепил щит вокруг нас, давая мне возможность расслабиться и сорваться по-настоящему. От него исходило столько любви, что это ранило ещё сильнее.
Я чувствовала, как мой свет тянется, но не к нему.
Я тянулась к Ревику, умоляя его вернуться…
Я умоляла его вернуться ко мне.
Он не отвечал. Я его не чувствовала.
Бл*дь, я его не чувствовала…
— Он не мёртв, — мягко сказал Джем. — Он не мёртв, Элли.
Я лишь заплакала ещё сильнее, и мой свет снова вышел из-под контроля.
Я старалась не вспоминать его на крыше. Он прощался со мной. Он знал. Он, бл*дь, знал, что не выберется оттуда.
Он знал, что Менлим его убьёт.
— Нет, — голос Даледжема по-прежнему звучал тихо, но теперь уже твёрдо. — Нет, Элли. Он боялся. Это не было предчувствием… это была любовь. Он ужасно боялся, что совершает ошибку.
Я старалась дышать, впустить в своё сознание слова Джема, но долгое время просто не могла это сделать.
Казалось, очень долго я не могла перестать плакать. Может, я надеялась, что выплачу всё, и где-то там настанет конец… но это чувство было бездонным, бл*дь. Оно было бездонным.
Менлим уничтожит всё. После всего, через что он прошёл в детстве, после всего, что он пережил потом, чтобы оправиться. После всего, через что мы прошли вместе.
Дракон просто скажет ему всадить пулю себе в глотку, и всему настанет конец.
— Нет, — сказал Джем, и в этот раз его голос звучал резче.
Я слышала слёзы в его голосе и закрыла глаза, будучи не в состоянии справиться и с его болью тоже.
Я не могла думать о том факте, что он тоже любил Ревика.
— Боги, — сказал он. — Элисон…
Я чувствовала, как он заставляет себя замолчать.
Я ощущала в нём противоречие, его попытки решить, стоит ли заговорить, и что сказать. Осознав, что я подталкиваю нас обоих к опасной грани, я стиснула его руки как минимум в знак ободрения и попыталась собраться, сосредоточиться на нём, а не на себе, не на той боли, которую я не могла подавить, что бы я ни делала.
Когда Джем так и не посмотрел на меня, я ударила по нему сильным импульсом света, заставляя перевести взгляд на меня, и он долго просто смотрел мне в глаза, пока то противоречие исходило из него.
Затем он выдохнул, и его раздражение обострилось.
— Мы поедем в Китай, — хрипло сказал он. — Нахер всё, мы поедем. Ладно? Мы поедем прямо сейчас… хоть твой муж и сказал нам ждать. Даже если для этого нам придётся снова поговорить с Брукс и удостовериться, что она не сбросит на нас атомную бомбу, нечаянно или нарочно.