Драконьи истории
Шрифт:
— Не зачем, а почему, — сипло выдавила Инга, невольно схватившись за его твердое колено, упирающееся ей в живот.
— И почему? — живо поинтересовался он, развернув девушку лицом к себе.
— Не хочу больше жить, — ответила она, прикрыв глаза. — Не могу.
— Так не хочешь или не можешь?
— Не смейся. Все и так смеются… — Инга понимала, что плачет, но поделать с собой ничего не могла. — Нас с тобой вчера заметили у озера. И начались… шуточки. Мол, пока они там выпивали, я себе туземца нашла… И стали выспрашивать, каково это… И
Она задохнулась — душили слезы.
— Великое мироздание, прадедушка Бриан прав: понять женщин мужчине не дано, — вздохнул Ариш. — Нашла и нашла, какое их собачье дело? Они там пьют и песни поют, а ты какую красоту зато увидала!
— Ну как тебе объяснить! — воскликнула Инга. — Это как печать на лбу, с того, первого раза, и никуда от нее не деться, как будто ее в самом деле всем видно! Как веснушки эти проклятые!
— Вот глупая, — улыбнулся он и опрокинулся на спину, уложив девушку себе на грудь. — Смотри вверх. На солнце. Не прямо, через мои пальцы.
Инга сощурилась, но посмотрела сквозь слезы.
— Солнце не делает различий ни для кого, — серьезно сказал Ариш. — А теперь закрой глаза, я уберу руку.
Она послушно зажмурилась и почувствовала, как солнечный жар касается ее лица.
— Как твои бусы, — сказал он ей на ухо. — Ты правильно выбрала. Кошачий глаз и авантюрин. Я же вижу. И никакие твои веснушки не проклятые, они мне так нравятся, что я с ума схожу!
— Извращенец, — всхлипнула Инга. — У вас такие красивые женщины, а ты…
— Кому что, — философски ответил он. — Тетя Н'гья выше меня ростом, абсолютно черная, только зубы и глаза сверкают, в носу кольцо, серьги с тарелку размером, браслеты выше локтей нанизаны и на шее тоже обручи, в пупке изумруд с орех. Самое интересное, все это ей превращаться не мешает, никак не разберемся, в чем там дело!.. Она может бешеного быка свалить, если он ей на пути попадется, я сам видел, а муж ее на голову ниже, куда как слабее, а любят ведь друг друга! Или вон дядя Грьер: этот с севера родом, низенький, узкоглазый, мрачный, а жена у него красавица рыжая из моего рода, ей там вся округа поклоняется, дескать, снизошла солнечная богиня, осенила крылом, — тут он почему-то по-мальчишечьи хихикнул, видно, вспомнил что-то забавное. — Брось эти глупости. Красивые, некрасивые, чушь все это. Была бы любовь, а с лица воду не пить, как прабабушка Эдна выражается. И еще говорит: не по хорошу мил, а по милу хорош. Ну, успокоилась?
Инга помотала головой и повернулась, обеими руками ухватившись за жаркого Ариша.
— Я боюсь, — сказала она честно. — Тогда… та проклятая сирень…
— Здесь сирень не растет, — серьезно сказал он. — Жасмин я вроде видел, а сирени нет. Вымерзает, наверно, тут зимы о-го-го какие… И бояться совершенно нечего. И… — тут взгляд его сделался пугающим, — если бы я знал, кто тебя так обидел, я бы его разыскал. Он бы у меня… полетал.
— Ты что! — испугалась Инга. — Мы же все выпили, вот и…
— Мужчина не имеет права вести себя по-скотски, даже если выпил, — жестко произнес Ариш. — Одно дело — продажные девицы, хотя и их обижать нельзя, другое — подруга. Уму непостижимо… Прости, твой рассказ не идет у меня из головы!
— Такие вот люди мрази… — сказала она, уткнувшись в его шею.
— Некоторые люди, — уточнил он. — Среди драконов тоже встречаются… подобные. Но в нашем семействе таких нет.
— Точно?
— Во всяком случае, со времен прадедушки Бриана. А ранешние времена и он не помнит. Пожирать девиц — пожирали, а чтобы так… — Ариш вздохнул. — Не было тогда такого, либо он сам не знает. Прилетит — спросим.
В его объятиях было тепло, жарко даже после холодного-то озера, и Инга вдруг успокоилась.
— Меня же хватятся! — вспомнила она.
— Ну ты же сложила вещи у озера, — спокойно ответил он и улыбнулся, а противиться этой улыбке Инга не могла. — А бусы-то оставила!
— Я боюсь, — повторила она.
— Я тебя не обижу, — ответил Ариш. — Полетим вместе?
Инга посмотрела на начинающее темнеть небо, на долину в алых маках, на озеро… На Ариша. В глазах у него загорались золотые искры, волосы пламенели в закатных лучах.
— Полетим вместе, — шепотом ответила она и зажмурилась, когда сухие губы коснулись ее губ.
— Лететь еще рано, — с улыбкой сказал он, — ты и впрямь напугана. Но ты ответила, а я услышал. Садись поближе… Сегодня должен быть красивый закат.
— О, внучек с рыбалки явился, — встретила их Азиль, но осеклась, увидев взгляд Ариша. — Идите, сами разберетесь. Руки, живо воды горячей и перекусить им чего-ничего…
Она переглянулась с мужем. Тот только усмехнулся.
— Искать будут, — сказал Дариан.
— Пусть ищут. Технику согласно договору подгонять нельзя, а с аквалангами они наныряются. Кстати… Записку бы там положить. Мол, простите, ухожу навсегда… Литта! А ну живо напиши и положи в ее вещи! — велела Азиль.
— Сейчас, — заворчала та, — как что, так сразу Литта…
— Ты лучше знаешь нынешних людей, так что поживее. Скоро явятся спасатели, все озеро взбаламутят!
— Надо было поселить там гигантского спрута, как у дедушки Арниля в лагуне, — сказала девушка и удрала.
— К сожалению, для спрута тут слишком холодно, — буркнул Дариан. — Да и самим как купаться? Так вот схватит за хвост, и загремишь на камни…
— Так у Арниля он дрессированный, — подошел Дуэйр. — Ему делать нечего, вот и натаскивает бедное головоногое. Что, пополнение?
— Очень на то похоже, только девочка напугана мало не насмерть, — мрачно сказала Азиль.
— Ну и не лезьте к ним, — произнесла Кетца, сложив руки на груди. Эдна делала это другим жестом, отметила Азиль. — Раз решила остаться — останется. Не торопите. У нее внутри… — она мотнула головой, — не подберу слов. Ей страшно и больно. Не трогайте. Это лечится только любовью. И не вдруг. Не в сказке живем.