Драконьи тропы
Шрифт:
– - Это Левко. Он -- сотник у ковражинского воеводы. Не так давно он спас меня, и я обязан ему жизнью. С нами Наира, -- Дариан повернулся в сторону девушки, -- внучка Мирины, известной в Изнорье знахарки, и сама она учится знахарскому делу. А это -- Лисса, моя жена.
Мир замер, судорожно вздохнул и обернулся на нее, будто впервые заметил. Время остановилось. Она чуть было не воскликнула изумленно: "Как?" Но тут стоявший рядом Левко так хватил ее в ребра локтем, что в следующую минуту она вздохнуть не могла, а не только говорить. Все, кто были
– - Кто?!
– - вслух произнес ошеломленный князь.
– - Моя жена, -- спокойно и весело и даже как-то до обидного буднично повторил Дариан, бесстрашно глядя в начинающие темнеть глаза отца.
– - Ты понимаешь, что ты говоришь?!
– - Да, конечно.
– - Ты понимаешь, что, нарушив данное мною обещание, ты... Ты навсегда лишаешься права на извейскую корону?! Ты лишаешься титула, лишаешься наследства! Ты никогда не явишься больше в родной дом! И я никогда, слышишь, никогда не назову тебя больше своим сыном! Ты понимаешь это?!
– - Да, я знаю, чего лишусь, -- ответил Дариан с печалью в голосе, глядя в лицо своей расстроенной матери.
– - И ты не откажешься от своей прихоти, от своей безумной выходки?!
– - Это не прихоть, отец, и не безумная выходка, -- голос Дариана был уже тверже камня.
– - Лисса -- моя жена.
Три....
Князь, задохнувшись от возмущения, промолчал несколько секунд, становясь все мрачнее и мрачнее. Потом со злой досадой взглянул на Дариана.
– - Так что же...
– - начал он гневную речь.
– - Рион!
– - горестно воскликнула княгиня.
Князь оборвал себя на полуслове, молча развернул коня и поскакал прочь, уводя за собою все свое семейство: опечаленную княгиню, двоих сыновей, которые, обернувшись, потихоньку от отца помахали Дариану на прощание, и красавиц дочерей. Старшая напоследок оглядела Лиску, видимо, запоминая, и весело подмигнула брату.
Все удаляясь и удаляясь, исчез из виду извейский двор, слился с шумом лесного ветра топот копыт, и на опушке стало тихо.
– - Кхм, -- как самый старший подытожил Канингем.
– - А ведь, ты, однако же, трижды назвал ее женой в присутствии своих родственников. Так что по вашим извейским обычаям Лиска теперь -- действительно твоя жена. А?
– - Да, -- подтвердил Дариан и смущенно повернулся к Лиске, -- конечно, если ты сама этого пожелаешь.
Она подняла голову, встретила его нежный взгляд и неожиданно для себя вдруг разрыдалась у него на груди.
Левко только развел руками:
– - Ну, девчонки! Ну, мастера сырость разводить! Юбку порвет -- ревет, кошку больную жалеет -- ревет, замуж ее взяли -- опять ревет.
– - То ли дело -- мы, мужики, -- весело пробасил Канингем и достал из кармана трубку.
– - Нам житейские бури нипочем. Нам бы подвигов побольше, да приключений пострашнее, да дел поважнее, чтоб на одном месте не засидеться. Угхум, угхум... А вот, кстати, и они.
– - Кто?
– - не понял Левко.
– - Дела с приключениями, -- Канингем показал
Гл. 32
По подтаивающей дороге через поле к ним стремительно приближался всадник. Вернее, всадница. К общему удивлению, оказалось, что эта встрепанная взволнованная женщина - Лестрина Вот уж кого было трудно вывести из себя! Лошадь взрыла копытами снег, останавливаясь прямо перед Канингемом, и Лестрина, едва переведя дух, скомандовала:
– - Поворачивайте!
– - Что случилось?
– - Началось. Они напали первыми. Только что. Рвутся захватить всю Лешачью балку. С ходу прорвались саженей на сто. Потом наши их остановили и пока удерживают, но дело плохо. Быстрее!
Она резко развернула лошадь и безжалостно вновь пустила ее в сумасшедший галоп. Раздумывать времени не было.
Несколько мгновений спустя выглянувший из-под еловой лапы любопытный клест видел уже только спины удаляющихся всадников.
Они неслись через непробудившийся еще от зимней спячки лес, без конца понукая лошадей. Голые ветки деревьев сливались перед глазами в сплошную серую кашу. Из-под горячих копыт летел в стороны мокрый снег. И с каждым мгновением все ближе было то место, где насмерть схватились магия Драконовых гор и чернопольское лиходейство.
Лиска намертво вцепилась в луку седла и старалась не думать о том, что она не много видела на своем веку людей, которые держатся в седле хуже ее. Да и сам страх свалиться с лошади -- это было сейчас не главное чувство. На смену не успевшему еще схлынуть бесконечному изумлению должна была бы явиться несказанная радость. И это бы так и случилось, если бы не предстоящая битва. К счастью, лошадь неслась так быстро, что все силы и внимание уходили на то, чтобы не свалиться с седла, и на ужас перед тем, что будет впереди, уже не оставалось времени.
Когда они въехали в балку, на поле битвы был момент напряженного затишья. Собственно, полем это место никогда не было. Балка представляла собой широкую длинную овражину, суживающуюся в сторону Граничного замка и все более и более расходящуюся в сторону Ойрина. Они стояли сейчас в самой низкой части балки. До Граничного замка от этого места было меньше версты. А на версту за спиной овраг закончивался и плавно переходил в болотистый лес, тот самый, где Лиска с Наирой осенью искали пропавших детей.
Перед ней была длинная неширокая луговина. Справа и слева -- пологие склоны, поросшие редким лесом. Место было неудобное для сражения, правда, неудобное для обеих сторон. Вся луговина сейчас была словно перепахана. Кочки и рытвины с торчащими их них обломками столов и сучьев перемежались с клочками густого серого тумана. Грязный снег был перемешан с комьями глины и кровавыми шлепками. О том, что здесь только что происходило, не хотелось и думать.
Левко, завидев свою сотню, оставленную им на Ринара, кинулся туда. Канингем с Дарианом немедленно присоединились к ойринским магам, Хорстену и Кордис. Девушек тут же взяла в оборот Лестрина.